Позже Багосора пытался доказать, что утром 7 апреля жертвой расправ были преимущественно оппозиционные лидеры хуту, а не тутси, и эти расправы не имели никакого отношения к последовавшей резне; он квалифицировал их «как политические убийства или сведение счетов»
[307].
Однако в те часы объектом расправы оказались не только лидеры оппозиции хуту или видные общественные и религиозные деятели. Вскоре после крушения президентского самолета в лагере Каномбе состоялась встреча Нтабакузе с подполковником Лораном Баранзарице, начальником медицинской службы руандийской армии, майором Огюстэном Нтибихорой, командиром роты военных строителей, и майором Алоисом Мутаберой, командиром батальона полевой артиллерии
[308]. Нтабакузе открыл ее словами, ставшими впоследствии непременным компонентом любых собраний – тутси убили президента и нужно отомстить за его смерть; в ответ офицеры изъявили готовность устроить резню как оппозиционных политиков, так и тутси
[309]. Сразу после полуночи 7 апреля (по другим данным, позже, между 2:00 и 3:30 или даже утром около 7:00
[310]) Нтабакузе собрал весь личный состав батальона парашютистов в лагере Каномбе, где снова заявил, что инкотаньи и их пособники сбили самолет президента и что нужно убить «людей, которые против правительства, включая тутси»
[311]. С этим заданием он послал около шести утра (по другим данным, около четырех часов) своих солдат в район Акажагали и в кварталы Кабеза и Ремера
[312]. Когда парашютисты покидали лагерь, к ним присоединились интерахамве. Они начали обходить дом за домом, входя внутрь по двое или по трое и требуя предъявить документы. Если им попадались тутси, они убивали их на месте; иногда насиловали женщин. Только в Акажагали число жертв составило 1–1,5 тыс. человек. В Кабезе, преимущественно населенном тутси, парашютисты силой взламывали двери домов и поджигали их. 8 апреля в квартале остались лишь обгорелые развалины
[313].
Подчиненные Нтабакузе врывались не только в частные дома, но и в общественные здания. В районе 7:00 шестеро парашютистов явились в иезуитский «Сантр Кристюс» в Ремере, собрали всех, кто находился там (6 иезуитов, 7 монахинь, 22 гостя), проверили их удостоверения личности, а затем отделили руандийцев и закрыли тех в отдельной комнате. Между 9:00 и 10:00 туда прибыл грузовик с другими парашютистами, которые сначала заперли в общем зале иностранных граждан, а затем расстреляли 17 руандийцев, как мужчин, так и женщин, в том числе тутси Крисолога Махаме, главу организации «Волонтеры мира»
[314]. Отвечая судьям Международного трибунала по поводу нападения на «Сантр Кристюс», Багосора сказал, что оно «было направлено против иезуита Махаме и некоторых его коллег, но, к сожалению, в том месте оказались случайные люди, которым не посчастливилось остановиться там на ночь»
[315] (курсив мой. – И. К.).
Резня в кварталах, прилегающих к лагерю Каномбе, продолжалась до 16:00, после чего парашютистов из Акажагали и Кабезы пришлось перебросить в Ремеру, где отряд РПА атаковал президентскую гвардию. Приказ Нтабакузе командиру первой роты звучал так: «Если операция завершена и здесь больше нет тутси, собери солдат и отправь их в Ремеру… чтобы попытаться отразить нападение РПФ»
[316].
Массовые убийства происходили не только в Акажагали, Кабезе и Ремере. По всему городу военнослужащие элитных подразделений и интерахамве установили блокпосты и приступили к физическому истреблению тутси и «неблагонадежных» хуту по заранее составленным спискам, которые раздали командам убийц, и те принялись за работу. «<Около половины восьмого утра 7 апреля> я увидел, – вспоминает один свидетель, – десять солдат из батальона парашютистов и президентской гвардии и какого-то гражданского, который руководил ими. Он держал в руках список имен. Это был список людей, которых должны были убить. Они пошли к соседскому дому, бросили гранаты и разбили дверь выстрелами. Они убили людей, находившихся в нем. Они <…> стреляли еще по нескольким домам»
[317].
В Ньямирамбо, Кийову и Гикондо главную роль в резне играли не парашютисты, а гвардейцы в тесном взаимодействии с милицией. Около семи часов утра десятки солдат президентской гвардии вошли в Гикондо, деловой квартал столицы, где были сильны оппозиционные настроения и где проживало немало тутси. Они обходили дома политически «неблагонадежных» горожан, приказывали жителям выходить наружу и расстреливали их. Когда около десяти часов утра военные подошли к дому Николя Харелиманы, тот быстро вывел из него свою жену и двух малолетних сыновей, посадил в машину и отвез в отель «Миль колин» («Тысяча холмов»). Оттуда он начал звонить соседям, убеждая их покинуть свои дома, однако к тому времени, как сообщили ему соседи, было уже поздно, ибо весь квартал был окружен военными, которые «начали убивать всех». «Они убили всех за шесть часов, – свидетельствует Харелимана. – Все было хорошо организовано»
[318].
Слухи о систематической резне быстро распространились по городу, и многие жители начали оставлять свои дома в поисках безопасного убежища. Немалое число обитателей квартала Гатенга бежали в Официальное техническое училище (ОТУ)
[319], потому что там размещался отряд миротворцев, многие жители Ньяругенге – в Больничный центр Кигали
[320]. К утру 8 апреля в полевом госпитале ООН нашло убежище 5000 человек, на стадионе Амахоро
[321] – 400; в штаб-квартире МООНПР – 150 жителей Ремеры; среди них были как тутси, так и хуту. Но, как правило, люди пытались укрыться в храмах
[322], как, например, жители Ремеры в мечети Кибагабага
[323] или жители Ньямирамбо в церкви Св. Шарля Лванги, коллеже Св. Андрея, Центре Св. Иосифа, монастыре Бенеберика и монастыре кармелитов
[324]. Правда, не всегда даже храмы могли обеспечить им безопасность. К мечети Кибагабага, где укрылось 170 хуту и 130 тутси, около 11:00 прибыл отряд милиции под предводительством лидера КЗР и потребовал выдать всех тутси, угрожая в противном случае взять здание штурмом. После отказа отряд из 30 милиционеров предпринял три атаки на мечеть, которые были отбиты беженцами с помощью камней
[325].
