По-разному вели себя даже монахини. Сестры из женского монастыря Бенебекира в Бутаре прятали 25 детей тутси, на глазах которых убили их родители
[603]. Монахини укрывали их на чердаках и в других тайниках, откуда те осмеливались выходить только по ночам. Утром 30 апреля лейтенант Ильдефонс Хатегекимана во главе отряда солдат и интерахамве явился в монастырь с ордером на обыск. Он выманил детей из укрытий, пообещав им печенье; других нашли с помощью собак. Схваченных детей выстроили в шеренгу, вывели из монастыря, заставили лечь на дно грузовика, отвезли к лесу близ отеля «Инеза» и убили там выстрелами из ружей, дубинами и мачете. Монахини просили солдат взять их вместе с детьми, но те заявили, что «не хотят пачкать свои руки кровью монахинь»
[604]. 24 мая директриса семинарии в Кибгайе по имени Доротея отказалась выдать интерахамве свою секретаршу тутси и была убита; священники отслужили заупокойную мессу и достойно похоронили Доротею, чего не делали в той ситуации для других погибших
[605].
В то же время настоятельница женского бенедиктинского монастыря Сову в Бутаре Гертруда Муканганго приказала закрыть двери для беженцев, спасавшихся от банд убийц. Однако 19 апреля движимые отчаянием, они ворвались в монастырь; их было около 3,5 тыс. Настоятельница отказалась предоставить им какую-нибудь помощь: несчастные не получили ни воды, ни пищи. Назвав беженцев «грязью», которая не должна пачкать святое место, Муканганго потребовала от них очистить монастырь, а когда те отказались, 21 апреля вызвала солдат, которые заставили беженцев уйти в Медицинский центр Сову. Утром 23 апреля толпа хуту, среди которой были коммунальные полицейские и отставные военные, атаковала Медицинский центр, где к тому времени укрылось 7 тыс. человек. Монахиня Жюльена Кизито предоставила убийцам канистры с бензином, с помощью которого они подожгли гараж, где пряталось 700 человек; многие сгорели заживо. Бойня продолжалась с 9:00 до 17:00. Погибло свыше 6 тыс. человек. Некоторым тутси приказали копать яму, чтобы похоронить тела убитых, другие, еще живые, сами бросались в эту яму, чтобы избежать смерти от мачете
[606]. 25 апреля и 6 мая настоятельница, глухая к мольбам монахинь, выдала солдатам и интерахамве их родственников
[607], которых они прятали в своих кельях, а также остававшихся в обители монастырских служащих тутси. Несчастные были практически сразу же убиты
[608] на глазах у монахинь. Тех, кто дал убийцам деньги, застрелили, остальных зарубили мачете и бросили в выгребные ямы
[609].
Во многих коммунах Руанды представители духовенства или непосредственно участвовали в массовом убийстве или попустительствовали ему. Церковные функционеры присутствовали на заседаниях комитетов безопасности, которые организовывали охоту на тутси. Хотя в мае католические иерархи и лидеры протестантских конфессий в совместном обращении призвали прекратить насилие, они не осудили резню и не решились назвать ее «геноцидом». Нередко священнослужители считали ее формой самозащиты хуту в условиях гражданской войны. На пресс-конференции в Найроби 3 июня 1994 г. англиканские иерархи Огюстен Ншамихиго и Жонатан Рухумулиза отказались отвечать на вопрос, осуждают ли они убийц, заваливших трупами руандийские храмы, и возложили ответственность за руандийскую трагедию на РПФ. «Я не хочу осуждать одну группу, не осудив другую, – заявил затем Ншамихиго. – Наше желание – не осуждать, но объяснить, что происходит в стране»
[610].
Духовные пастыри оставались поразительно сдержанными перед лицом геноцида. Об этом в частности говорят события, произошедшие 24 мая 1994 г. в Кабгайе, католическом центре страны. В тот день примас Римско-католической церкви в Руанде архиепископ Кигали Венсан Нсенгийюмва проводил службу в храме при местной семинарии. В 12:15 туда нагрянуло большое число интерахамве и бывших солдат ВСР. Они окружили семинарию и закрыли все двери, заявив, что молитвы слишком затянулись. Когда Нсенгийюмва заметил этих людей, он поспешил вернуться в свою резиденцию. Церковные служащие передали интерахамве ключи от всех спален, чтобы те могли выяснить, не прячутся ли там какие-либо посторонние лица. В результате этого рейда, который епископы назвали «обычным делом», были схвачены и убиты несколько священников и монахов тутси, в том числе аббаты Калликст Мусонера и Тарсис Гакуба. Когда другие священнослужители тутси, надеявшиеся укрыться в Кабгайи, попросили главного эконома аббата Сильвестра разместить их в архиепископстве, тот ответил отказом. Такой же ответ дал им и Тадде Нсенгийюмва, епископ Кабгайи. Аббат Альфред Каийбанда обратился за помощью к самому Венсану Нсенгийюмве. «Я прекрасно знаю, – сказал он ему, – что вы знакомы с полковником Багосорой. Если вы попросите его вмешаться, убийства могут прекратиться». Архиепископ сказал, что с этим делом не стоит торопиться, но Кайибанда возразил: «Если вы этого не сделаете, никто не выживет в Кабгайи». Архиепископ, однако, поспешил отделаться от назойливого просителя
[611]. Отставной майор ВСР Мутуйейеза сравнил священников тутси со стадом, гонимым на скотобойню, и заявил: «Если бы ваши епископы встали и возвысили свой голос, ничего бы с вами не случилось. Если же они будут хранить молчание, никто не выживет»
[612]. На самом же деле Венсан Нсенгийюмва не молчал – он продолжал еженедельно выступать по Радио «Руанда» и однажды даже похвалил Муньешьяку за «хорошую работу»
[613].
