Первоначально к абасесеро присоединились местные хуту, которые хотели защитить свой регион от насилия. Но в течение первой недели под влиянием официальной пропаганды и под давлением властей они покинули ряды сопротивления. Тогда абасесеро оставили родные деревни и ушли со своими семьями, имуществом (в первую очередь, скотом) на Муйиру и соседние холмы. Брошенные дома интерахамве разграбили, а затем разрушили. Британская журналистка, посетившая Бисесеро 2 июля, писала: «Хижины тутси буквально разобраны на части, кирпич за кирпичом, такова была сила ненависти. Черепица и кухонная посуда разбиты, крыши сожжены, а банановые деревья и побеги сорго вырублены»
[828].
Регулярные атаки на холмы, где укрепились тутси, начались уже 10 апреля. Они происходили «…каждый день, но особенно часто в Муйире и Гитве. Нападения начинались около 6 утра и продолжались до 4–5 часов вечера»
[829]. Руководили местными интерахамве и импузамугамби бизнесмен и глава префектурального отделения КЗР Обед Рузиндана, бургомистр Гишьиты Шарль Сикубвабо (КЗР), бургомистр Гисову Алоис Ндимбати (НРДДР), советник сектора Гишьита Мика Мухимана и директор чайной фабрики в Гисову Альфред Мусема; в ряде операций принимал участие префект Кибуйе Клеман Кайишема. Их, как правило, сопровождали коммунальные полицейские, реже – солдаты и жандармы.
Объектами атак были двенадцать пунктов, где укрепились тутси, прежде всего холмы Муйира, Каронги, Ньирамурего и Гитва
[830]. Атака на холм Каронги в один из дней второй половины апреля служит примером тактики, типичной для нападавших
[831]. Около 9 часов утра префект Кайишема прибыл к подножью холма с советником коммуны Гитеси, солдатами, жандармами, коммунальными полицейскими, интерахамве и местными жителями хуту. Жандармы и солдаты открыли стрельбу по тутси, находившимся на вершине холма, а интерахамве и местные жители окружили его, чтобы никто не мог скрыться. Кайишема в мегафон подстрекал собравшуюся толпу. Затем он подал сигнал, выстрелив из ружья, и возглавил атаку. Рвение убийц подогревалось обещанием денежной награды, которую они получали, принося удостоверение личности убитого или его голову: инициатором такой практики был, согласно ряду свидетельств, Рузиндана
[832]. Порой в течение дня происходило несколько атак. 10 апреля, например, милиция трижды штурмовала холм Муйира, пытаясь воспользоваться моментами, когда тутси собирали и хоронили убитых
[833].
Атаки эти не имели успеха, хотя у оборонявшихся не было огнестрельного оружия. Но его не было и у большинства нападавших. И абасесеро, и атаковавшие пользовались копьями, дубинами и мачете; лишь в редких случаях у последних в руках оказывались мечи, ружья или гранаты
[834]. Кроме того, тутси активно использовали в бою камни, которых было немало на вершине холма Муйира. Они также применяли тактику «иди и смешивайся»: оборонявшиеся или бросались на врагов, смешиваясь с ними, или, притворившись мертвыми, внезапно «оживали», когда хуту оказывались рядом, и вступали с ними в контактный бой; такой прием, по словам одного из выживших, «лишал их [нападавших] возможности стрелять в нас, а также позволял нам использовать мачете, как и они»
[835]. При этом командиры отрядов даже били тех, кто отказывался бежать навстречу атакующему врагу
[836]. В обороне участвовали не только мужчины, но также женщины и дети тутси, которые, по свидетельству участника тех событий, «помогали мужчинам, передавая им камни, а иногда и сами вступали в бой, бросая камни в убийц»
[837]. «Несмотря на их число и оружие, – с гордостью говорит один из выживших, – мы смогли противостоять им и сражаться с ними, и мы часто одерживали над ними верх»
[838].
Естественно, что одной из главных проблем для оборонявшихся стала проблема продовольствия. Первоначально тутси питались тем, что они принесли с собой, но затем были вынуждены под покровом темноты совершать рейды на поля крестьян хуту. Нападавшие со своей стороны организовали патрули, «которые ходили ночью, пытаясь найти прятавшихся людей, определяя их присутствие по запаху костров или по их огням»
[839].
В конце апреля во время одного из столкновений тутси удалось убить бригадира жандармерии Рвабукумбу и еще четырех жандармов. После этого нападения прекратились, и наступила двухнедельная пауза. Однако организаторы геноцида в префектуре не собирались отступать. Понимая, что тех сил, которые они имели, явно недостаточно, чтобы сломить сопротивление в Бисесеро, они обратились за помощью к властям в Кигали. 3 мая на встрече с премьер-министром в резиденции префекта Кайишема сообщил, что есть серьезная проблема с безопасностью, причиной которой являются мятежники в Бисесеро, и попросил подкреплений
[840]. 5 мая префект информировал Министерство внутренних дел о том, что хотя в префектуре в целом с 25 апреля установилось спокойствие (т. е. большинство тутси в Кибуйе к тому времени были убиты
[841]), однако сохраняется «небольшой островок мятежа в зоне Бисесеро»
[842]. Такие призывы о поддержке со стороны центральной власти являются весьма показательным исключением в истории руандийского геноцида, поскольку принцип его децентрализации предполагал, что каждая префектура и коммуна должны самостоятельно решать проблему уничтожения тутси, обращаясь в случае необходимости за поддержкой лишь к префекторальной жандармерии или воинским частям, расквартированным на данной территории.
