Тех, кто пытался добраться до стадиона Амахоро, ожидала смерть на блокпостах или при встрече с патрулями, и спастись от расправы удавалось лишь единицам. Убийства, в том числе крупных политиков и известных журналистов, продолжались. 16 апреля интерахамве убили в квартале Ругенге второго вице-председателя СДП Теонеста Гафарангу
[893]. 28 апреля в квартале Агакингиро милиционеры под предводительством Жоржа Рутаганды прочесали дом за домом в поисках тутси и умеренных хуту, устроили проверку удостоверений личности, а затем пригнали «неблагонадежных» к индуистскому храму близ гаража Амгар и там убили
[894]. 29 апреля погиб Анастас Серувумба, заместитель редактора газеты «Umbaga», ставший одним из последних погибших оппозиционных журналистов; большинство из них было ликвидировано в первые дни геноцида
[895]. Большую опасность для беженцев представляли обстрелы с той и с другой стороны, приводившие к немалым жертвам. Так, в ночь с 18 на 19 апреля руандийская армия обстреляла стадион Амахоро (25 убитых и около 50 раненых)
[896], 1 мая РПА – церковь Св. Семейства (12 убитых и 113 раненых)
[897]; в ночь с 18 на 19 мая повстанцы подвергли минометному обстрелу центральную больницу Кигали, в результате которого погибло 30 пациентов и многие получили ранения
[898]. 25 мая два руандийских медицинских работника были убиты минометным снарядом, неизвестно кем выпущенным по госпиталю МКК
[899].
Беженцы, сконцентрированные в нескольких отелях и церковных зданиях, жили в постоянном страхе перед интерахамве. Помимо защиты МООНПР, правда, не всегда эффективной, они могли еще надеяться на спасательные операции РПА, как это случилось в Ньямирамбо 13 апреля, когда повстанцы, услышав сообщение СТМК о якобы скрывавшихся в коллеже Св. Андрея агентах РПФ (признак готовившегося нападения), проникли в квартал и эвакуировали 40 человек из коллежа, где укрылось около сотни беженцев после резни в церкви Ньямирамбо. Но после ухода РПА интерахамве 14 или 15 апреля ворвались в коллеж и убили оставшихся
[900].
Одним из способов «борьбы» с тутси был следующий: интерахамве и солдаты президентской гвардии приходили в места их скоплений и составляли списки, по которым затем отбирали «сообщников инкотаньи». Так, ранним утром 15 апреля они явились в церковь Св. Семейства, зачитали имена 120 мужчин и юношей, в большинстве своем активистов политических партий, бизнесменов, студентов и просто молодых людей, похожих на тутси, вывели их за ворота и расстреляли поблизости
[901]. Там же 16 июня милиционеры отобрали 60 юных тутси, выгнали несчастных из храма и убили около ямы за стенами церковного комплекса
[902].
Особым объектом ненависти интерахамве был столичный отель «Миль колин», где находилась большая группа беженцев. 23 апреля произошла первая попытка «зачистить» «Миль колин» от укрывшихся в нем людей, но благодаря усилиям Русесабагины ее удалось предотвратить. 3 мая командование МООНПР попыталось организовать эвакуацию заложников отеля из Кигали, однако операция провалилась, несмотря на согласие военных и гражданских властей. Русесабагина рассказывает:
«На следующий день (3 мая. – И. К.), примерно в 5:30 вечера, я увидел мою жену и детей на кольце перед отелем. Они и другие везучие постояльцы погрузились в ооновские грузовики, тогда как я смотрел на них из-под навеса возле двери.
<…> Многие из тех, кто вышел на передний двор, включили свои транзисторы и слушали СТМК, и я услышал имена моих жены и детей, которые были громко зачитаны вместе с <именами> других беженцев, которые только что уехали. “Тараканы убегают, – сказал диктор. – Помешайте всем тараканам покинуть "Миль колин". Поставьте блокпосты. Выполните свою работу. Не оставляйте могилу полной наполовину”. <Информация> о списке <уехавших> просочилась. Кто-то с “радио ненависти”, очевидно, украл или купил ее у ооновцев или руандийской армии. Я даже видел корреспондента СТМК, стоявшего на парковке. <…>
Первую колонну из шестидесяти трех беженцев сопровождали восемь солдат в голубых касках ООН. Они были остановлены на блокпосту в двух километрах от отеля, в месте под названием Чьимиканга, где какие-то люди из интерахамве стояли бок о бок с несколькими военнослужащими руандийской армии. Всем сидевшим в грузовиках было приказано сойти на придорожную грязь. Уличным мальчишкам на баррикадах дали автоматы, и один из них выстрелил в землю у ног беженца по имени Иммакюлат, но случайно попал в место, находившееся в опасной близости к одному солдату. Второй выстрел поразил и убил солдата президентской гвардии. “Они собираются убить нас!” – завопил кто-то, и это еще больше разъярило милицию. Они начать избивать беженцев ружейными прикладами. Мужчин били в живот, женщин хлестали по лицу, детей пинали. Кое-кто использовал свое мачете, чтобы разрезать кожу на предплечье у некоторых пленников: это было обычной извращенной прелюдией к полному расчленению. Моей жене особенно досталось; ее бросили в грузовик, так скрутив, что она едва могла двигаться.
Солдаты ООН тем временем были дезорганизованы. Некоторые из них попытались храбро вклиниться между милицией и потенциальными жертвами, но моя жена рассказала мне, что бангладешцы подняли руки вверх, будто стали жертвами ограбления. Это было бы почти смешно, если бы не явилось сигналом для милиции действовать так, как им заблагорассудится. <…>
Единственное, что спасло колонну, – ожесточенная ссора между солдатами и милицией. Они начали стрелять друг в друга. Некоторые из военнослужащих ООН увидели <в этом> шанс. Они подняли беженцев с земли, побросали их в грузовики, как дрова, и рванули оттуда обратно к “Миль колин”, пока милиция не успела опомниться»
[903].
13 мая интерахамве предприняли вторую попытку нападения на «Миль колин», но ее снова удалось предотвратить.
