Во второй половине дня 8 апреля руководство ООН признало неизбежность бельгийской операции по эвакуации иностранных граждан, правда, не под флагом ООН. Вечером Бенон Севан, помощник Генерального секретаря, координатор по вопросам безопасности, обратился к бельгийцам с просьбой, в случае проведения такой операции, эвакуировать из страны вместе с экспатриатами 190 сотрудников ООН и их семьи
[1032].
Однако у бельгийской операции, получившей навание «Силвер бэк», имелось серьезное препятствие – негативное отношение новых руандийских властей, которые имели все возможности сорвать ее, поскольку аэропорт Каномбе был блокирован частями ВСР. Это подтвердила беседа между Бизиманой и Эрве Ладсу, постоянным представителем Франции в СБ. Руандийский дипломат заявил, что планируемая эвакуация «хорошо вписывается в бельгийскую традицию вмешательства во внутренние дела Руанды» и что на самом деле Бельгия, «прикрываясь псевдогуманитарными мотивами», готовит военную интервенцию в пользу тутси. Но руандийцы, предупредил Бизимана, не позволят бельгийцам, утратившим их доверие, осуществить такую операцию – президентская гвардия закроет аэропорт Кигали. Руандийцы согласятся на эвакуацию, только если ее осуществят французы
[1033]. В этой сложной ситуации бельгийцев выручило решение французского правительства.
Вечером 8 апреля в Париж пришло сообщение об убийстве бойцами РПФ военно-технического кооперанта Алена Дидо и его жены
[1034]: число французов, погибших с начала кризиса, таким образом достигло шести
[1035]. Марло информировал МИД, что «безопасность экспатриатов под угрозой и необходима эвакуация»
[1036]. Тем же вечером состоялось заседание французского правительства для решения вопроса о дальнейших действиях. Рассматривались два варианта: операция, ограниченная эвакуацией из Руанды французской общины, и более масштабная военная интервенция с целью эвакуировать иностранцев, стабилизировать ВСР изнутри, восстановить порядок в Кигали и, главное, остановить наступление РПА. Второй вариант предложил Кено, однако большинство участников заседания выступило против
[1037], в том числе премьер-министр Эдуард Балладюр, назвавший такую акцию «операцией колониального типа»
[1038]. Министры считали, что существует опасность завязнуть в «руандийской каше»
[1039], тем более что, как показали контакты с Вашингтоном и Брюсселем, никто не горел желанием участвовать в наведении порядка в Руанде, и поэтому поддержали первый вариант. Операция получила название «Амариллис», и ее командующим стал полковник Анри Понсе. В тот же день генеральный секретарь по национальной обороне распорядился прекратить какие бы то ни было поставки оружия и военного снаряжения в Руанду
[1040].
По словам министра обороны Франсуа Леотара, «это была классическая интервенция по защите и эвакуации экспатриатов, обычная для Франции в Африке»
[1041]. Однако в действительности, хотя об этом и не говорились в приказе, она распространялась не только на французов, но и на граждан других стран, которые «обратятся к нам за защитой»
[1042]. Кроме того, по распоряжению Франсуа Миттерана
[1043], в список эвакуируемых были включены «пятьдесят женщин и детей, травмированных <прошедшими> событиями, среди них – вдова одного из пилотов президентского “Фалькона” и жена и дети президента Хабьяриманы» (курсив мой. – И. К.)
[1044].
Понимание бельгийцами того факта, что только французы могут договориться с руандийскими властями о создании благоприятных условий для эвакуации, привели к тому, что в обеих столицах начали говорить о «совместной франко-бельгийской военно-гуманитарной операции», хотя в сущности речь шла лишь о координации действий «Амариллиса» и «Силвер бэк». В задачу «Амариллиса» входило «удерживать и контролировать сооружения международного аэропорта Кигали утром 9 апреля, чтобы <он мог> принять наши или союзные подкрепления и был задействован в операции по эвакуации экспатриатов» (курсив мой. – И. К.)
[1045]. Вечером 8 апреля Ладсу информировал о скором начале франко-бельгийской акции членов СБ и руководство ООН, которые поддержали французскую инициативу
[1046].
Ближе к полуночи Марло провел консультации с Временным правительством и командованием ВСР, однако они не пожелали даже обсуждать возможность прибытия бельгийских войск в Кигали
[1047]. Власти не дали разрешения на высадку бельгийских подразделений, и поэтому французским войскам пришлось начинать военно-гуманитарную интервенцию в одиночестве
[1048]. Вступив к контакт с Временным правительством, Франция признала его де-факто, что позволяло обеспечить оптимальные условия для эвакуации. Париж весьма положительно оценил создание и состав нового правительства, включавший различные политические партии «в соответствии с квотами, предусмотренными Арушским соглашением», тогда как РПФ был для него главном виновником срыва мирного процесса, ибо он «отказался участвовать в нем, нарушил <режим> прекращения огня и предпринял наступление на Кигали»
[1049].
Операция «Амариллис» началась в ночь с 8 на 9 апреля. Значительную помощь в ее проведении оказали находившиеся в Кигали французские военные кооперанты, которые убедили руандийских военных убрать машины, загромождавшие посадочную полосу аэропорта Каномбе. В начале второго часа ночи там приземлились четыре военно-транспортных самолета С-160 «Трансаль», а менее четверти часа спустя французский отряд (151 чел.) занял позиции вокруг посадочной полосы. К 2:45 аэропорт оказался под полным контролем французов. После полудня 9 апреля они создали в городе инфраструктуру для эвакуации: два подразделения контролировали аэропорт, два взвода защищали основной центр сбора (Школа Антуана де Сент-Экзюпери), один обеспечивал безопасность посольства Франции, а еще один – безопасность французского Культурного центра
[1050]. В 17:00 Кигали покинула первая партия эвакуируемых: 43 французских экспатриата и 12 членов семьи Хабьяриманы на борту
[1051], в том числе Агата Канзига, ее сын, две дочери и два внука
[1052]. Всего в операции участвовали восемь самолетов С-160 и один С-130. Численность военнослужащих, задействованных в «Амариллисе», к вечеру достигла 359
[1053].
