В ночь на 11 апреля Лемэр получил приказ от полковника Жозефа Деве, своего непосредственного начальника, эвакуировать экспатриатов в аэропорт. В помощь ему утром 11 апреля прибыл отряд французских коммандос. «Французский офицер, – свидетельствует Лемэр, – хотел забрать только трех французов и итальянцев. Мы же уже собрали 150 экспатриатов – белых и африканцев, сотрудников ООН и священнослужителей – и приготовили транспорт. Мы ответили французам: “Если это так, тогда французы уедут в последнюю очередь. <…> Вы, французы, можете воспользоваться своими привилегированными отношениями с Вооруженными силами Руанды, чтобы миновать посты и увезти всех”»
[1072]. В итоге из училища были эвакуированы все иностранные граждане.
Лемэр постарался скрыть от беженцев приготовления к отъезду миротворцев, «чтобы не пришлось стрелять в них во время ухода». «Все было готово, – вспоминал он, – и полчаса спустя после приказа эвакуироваться мы уехали. Правда, солдатам в последнем джипе пришлось стрелять в воздух, чтобы проложить себе путь, когда беженцы поняли, что те уезжают»
[1073]. «Мы плакали, – вспоминал один из выживших Венюст Карасира, – мы спрашивали: “Почему вы бросаете нас?” Они говорили нам, что какие-то жандармы должны прийти и защитить нас. Мы просили их не уходить. Мы велели нескольким мальчикам лечь перед их джипами»
[1074]. Некоторые тутси бежали за машинами и умоляли взять их с собой
[1075].
Среди тех, кого оставили на произвол судьбы, находился бывший министр иностранных дел Бонифас Нгулинзира с женой, которых миротворцы за несколько дней до этого доставили в ОТУ, спрятав в одном из своих грузовиков. В момент эвакуации командир французских коммандос согласился отвезти Нгулинзиру в посольство Франции, однако Лемэр, не желавший рисковать, помогая политику, на которого шла охота, выступил против. «Французы, – свидетельствует вдова Нгулинзиры, – уступили»
[1076].
Как только последние «голубые каски» скрылись из виду, толпа солдат президентской гвардии и интерахамве во главе с Рутагандой, дежурившая у ворот, ворвалась в ОТУ и начала убивать тутси, используя традиционное и огнестрельное оружие, в том числе гранаты. Тем не менее значительной части тутси (от 2 до 3 тыс.) удалось вырваться из училища. Вместе с беженцами хуту они попытались добраться до стадиона Амахоро, находившегося под защитой МООНПР, но были остановлены на блокпосту на перекрестке Сонатьюб руандийскими военными. Нгулинзиру убили на месте
[1077], а остальных (от 2,4 тыс. до 4,5 тыс. человек
[1078]) под конвоем интерахамве погнали на холм Ньянза; по дороге милиционеры угрожали, избивали и убивали несчастных. К восходу солнца они достигли Ньянзы, где их дожидался отряд президентской гвардии. После проверки документов гвардейцы отпустили всех хуту, после чего начали бросать в тутси гранаты и расстреливать их из ружей; когда боеприпасы кончились, они приказали интерахамве пустить в ход мачете и дубинки. Резня продолжалась более часа; часть девушек, перед тем, как убить, изнасиловали
[1079]. Уцелело всего около 200 человек – те, кому удалось спрятаться под грудой мертвых тел. Как вспоминал один из них, «мы лежали в лужах крови»
[1080]. Часть уцелевших 13 апреля спасли бойцы РПА
[1081].
Трагедия в ОТУ 11 апреля – прямое следствие операции по эвакуации иностранцев из Кигали. Но она стала также свидетельством полного безразличия к судьбе беженцев, в первую очередь со стороны военнослужащих ООН. Никто из бельгийских миротворцев не шевельнул и пальцем, чтобы спасти тысячи людей, надеявшихся на их защиту, никто не пытался оспорить приказ об уходе или потратить время, чтобы доставить беженцев в более безопасное место. Тысячи руандийцев были принесены в жертву ради спасения 147 иностранцев, хотя тех можно было спасти, никого не обрекая на смерть.
Поведение бельгийских «голубых касок» в ОТУ не было в те дни исключением. Иностранцы, покидавшие в те дни Руанду, или не хотели, или не имели реальной возможности оказать какую-либо помощь тем, кто в ней нуждался. «Когда мы были готовы к эвакуации, – вспоминает Роусон, – я вышел и сказал <беженцам, укрывшимся в посольстве>, что мы собираемся уходить, что, когда мы уйдем, флаг США будет спущен и что они сами должны принять решение, что им делать. <…> В конце концов… большинство из этих людей ушли»
[1082]. По свидетельству посла, он не мог помочь даже руандийцам, работавшим в посольстве. Его дворецкий позвонил ему из дома и умолял: «Мы в ужасной опасности. Пожалуйста, придите и заберите нас», но Роусон ответил: «Мы не можем передвигаться. Мы не можем прийти <за вами>»
[1083].
Лидер вспоминает, как трудно было ей бросать свой дом и слуг руандийцев, зная, какая судьба им грозит. Однако, заключает она, «я думаю, в тот момент у нас не было особого выбора»
[1084]. То же самое говорит Лидер и по поводу эвакуации из здания посольства: «Это ужасно. Я имею в виду, что люди, которых вы оставляете, <по крайней мере> часть из них, будут убиты. Это люди, с которыми мы работали, ради которых мы работали, от имени которых мы работали, и некоторые из них были нашими друзьями. Но нам пришлось сделать это»
[1085]. 35 руандийских служащих посольства США, в том числе дворецкий посла и его жена, стали в итоге жертвами геноцида.
Неудивительно, что в составе пяти американских конвоев не оказалось ни одного тутси. «Когда мы уезжали, – объясняет Роусон, – машины были остановлены и подвергнуты обыску. Было бы невозможно провезти в них тутси»
[1086]. Во время проверки на одном блокпосту руандийские военные попытались арестовать даже гражданина Кении, находившегося среди эвакуируемых, однако после энергичного вмешательства Роусона и Лидер ему все же позволили продолжить путь
[1087].
Американские руководители, узнав об успешной эвакуации соотечественников без жертв и без вмешательства морских пехотинцев, продемонстрировали чувство глубокого удовлетворения. Уоррен Кристофер с гордостью заявил 10 апреля на Эн-би-си в программе «Встреча с прессой»: «Согласно великой традиции, посол находился в последней машине. Так что операция прошла прекрасно
[1088]». «Как все вы знаете, – сказал в тот же день Билл Клинтон в финале краткой пресс-конференции в Белом Доме, – мы были чрезвычайно озабочены безопасностью американцев в Руанде. Насколько я теперь знаю, последний из конвоев, в котором были американцы, пожелавшие уехать, или уже в Бурунди, или собирается въехать в Бурунди. И я также хочу сказать особое слово благодарности и признательности всей нации послу Роусону за то, как замечательно он действовал и как замечательно он обеспечил безопасность и защиту американских граждан в этой очень сложной ситуации»
[1089].
