О, лорд Глостера, выполни же теперь свою задачу.
В тебе много лжи, но если ты не сможешь
Закончить работу, о которой просит тебя страна.
Со смелостью и отвагой торжествуют люди,
Если дела Англии взращены такой сильной рукой
И корабль государства вернется домой в безопасную бухту.
Если ты лишишь нас своей помощи и причинишь нам вред.
Знай — противно это Господу, и пусть тогда будет проклята
твоя судьба52.
В октябре 1259 года рыцарство в целом было так недовольно продвижением реформ, что оно послало протест принцу Эдуарду, в котором утверждалось, что стороны ищут только удовлетворение своих собственных выгод и ничего не делают для пользы королевства. Если ситуация в скором времени не улучшится, они будут искать способы ее исправления своими средствами. Эдуард ответил, что намерен сдержать свою клятву, которую дал в Оксфорде, хотя и против своей воли. Но он будет поддерживать их протест. Поскольку бароны предпочитали удержать инициативу в своих руках, они выпустили новый вариант Провизий, известных как Вестминстерские провизии. Главным образом они рассматривали детали феодальной службы и заботились о том, чтобы определить и ограничить власть феодалов. Например, феодальный сеньер не мог впредь разбирать жалобы своих собственных держателей, но все подобные дела надлежало передавать королевскому двору. Феодальная служба должна была оплачиваться в соответствии с обычаями времен бретонской экспедиция Генриха III 1230 года. Судьи должны были честно рассматривать заявления истцов, а не налагать чрезмерные штрафы. Графы и бароны, епископы и аббатыбыли освобождены от судебных разбирательств на местах, за исключением того района, где они действительно жили. Четыре рыцаря в каждом графстве должны были следить за шерифами. Два уважаемых человека или члена совета были обязаны наблюдать за работой судов в Лондоне, чтобы убедиться, что там устанавливается правосудие. Никто не мог прийти в парламент вооруженным, верхом на лошади или с вооруженной свитой. Когда король находился за границей, некоторые представители совета обязательно должны были сопровождать его, а другие оставались вместе с юстициарием53. Специальные судьи были разосланы по стране, чтобы слушать дела и исправлять все нарушения за последние семь лет, которые либо еще не были исправлены, или были улажены только частично. Каждый шериф должен был проследить за тем, чтобы избрать 12 подходящих человек в помощь судьям, если нужно было провести расследование54. Учитывая, что эти ограничения феодальной власти исходили от феодальных магнатов, они были составлены в возвышенном тоне. Но вновь бароны забыли, что:
«Не смыть всем водам яростного моря
Святой елей с монаршего чела.
И не страшны тому людские козни,
Кого Господь наместником поставил»55.
Ссора между Глостером и Лестером вновь разгорелась в Европе, куда представители обеих семей отправились в этом году вместе с многочисленными посольствами для заключения окончательного мира с Людовиком IX. Последний настаивал на том, что все требования должны быть сняты не только Генрихом III, но и всеми возможными претендентами, среди которых была и Элеанора. А она была не склонна упускать любые возможные права своего сына и убедила мужа в своей правоте. Таким образом, жаркая борьба разгорелась между Лестером и Глостером, которые рассматривали их (короля и королеву) как хваткую парочку56. Они чуть не побили друг друга, но их разняли друзья, подталкиваемые насмешками французов57. На рассмотрение было выдвинуто несколько требований. Среди предъявленных претензий было давнее требование Англии на все ее прежние владения во Франции, включая Нормандию, которые Людовик IX лично был склонен рассматривать как справедливые58. Кроме того, Генрих III требовал вернуть Аженуа. Изначально это графство принадлежало Альеноре Аквитан-ской, но было передано Ричардом I своей сестре Джоанне в качестве ее вдовьей доли, когда она стала женой Раймунда Тулузского. В конце концов по причине отсутствия наследников графство попало к королю Франции согласно договору, заключенному с Раймундом VII Тулузским. Теперь Генрих III требовал его назад для себя, своего брата и своей сестры. Но король вполне мог отказаться от своих требований в обмен на годовой доход, а также был готов разделить эти притязания вместе с братом и сестрой. Но на деле он был не уверен в отношении сестры. Поэтому соглашение было подписано в двух экземплярах, в одном из которых имя Элеаноры упоминалось, а в другом отсутствовало. Генрих III специально оговорил, что Людовик IX может не опасаться притязаний Элеаноры и ее детей59. Затем графу Глостера, наряду с другими представителями, были даны полномочия подписать договор соглашения вместе с другими60. Поскольку Элеанора была упряма, граф потерял свое самообладание и повздорил с ее мужем. Но им двигали и иные мотивы. Вероятно, Генрих III искал средства поддержки своей борьбы с баронами на случай, если те перейдут в наступление. Когда он объявил заключение окончательного договора, он написал архиепископу Мессины, что он надеется более активно взяться за сицилийское дело61. Но чувство справедливости Людовика IX заставило его настоять на полном отречении, считаясь с мнением всех сторон. Элеанора согласилась при условии, что ей будет выплачено 15 тысяч марок от суммы, которую получит Генрих III. Деньги должны быть положены на хранение в Парижский Темпль и оставаться там на попечительстве арбитров до тех пор, пока вопрос о вдовьей доле не решится в ее пользу. Избранные для этой цели или отказались, или не смогли принять решение, тогда он назначил для этих целей графа Глостера, который не отличался особыми способностями, поэтому в конце концов все вопросы были переданы графам Херефорда, Норфолка и Филиппу Бассету.
К величайшему разочарованию графини, ее брат назначил ей в качестве вдовьей доли 400 фунтов в год, в то время как земли приносили 2 тысячи марок дохода, втрое больше, чем ей доставалось. Она утверждала, что брат воспользовался ее личной печатью без ее ведома, и сейчас она требовала или вернуть земли в ее полное владение с выплатой всех задолженностей, или получать в будущем весь причитающийся с них годовой доход. Но дело было решено не в пользу Элеаноры, и она продолжала получать 400 фунтов в год, как и прежде, кроме того, она получила обещание, что в будущем ей будут переданы некоторые земли, которых, впрочем, было недостаточно, чтобы покрыть все недоимки. В это же время граф Симон, являвшийся владельцем графства Бигор, от имени своей жены, как поручитель долгов короля, уступил эти земли Генриху III за 1000 марок в год, которые она должна получать в течение семи лет. Король также обещал, что племянница графа выйдет замуж за королевского приближенного, с годовым доходом не ниже 500 фунтов, или же она в качестве свадебного подарка получит 1000 марок, если пожелает выйти замуж по собственному выбору. Принцы Эдуард и Эдмунд уступили свои притязания на Нормандию, и английский совет ратифицировал мир с Францией. Симон и Элеанора позже отказались от своих прав. По Парижскому миру62 Людовик IX передавал Генриху III Лимузен, Перигор, Керси и часть Сентонжа, Генрих III со своей стороны отказался от претензий на Нормандию, Мен, Анжу, Тур, Пуату и принес оммаж Людовику IX, как верховному сеньеру Аквитании. Жители Перигора были так недовольны этим обменом, что долго отказывались праздновать день Св. Людовика после его канонизации. Французский совет тоже был недоволен и не согласен со своим королем. Король-миротворец ответил: «Я вижу, что король Англии только что потерял Нормандские земли, но я не восстанавливал какие-нибудь из его владений, потому что все, что я должен делать, — вернуть добрые отношения между его детьми и моими, которые являются кузенами. Это принесет благо еще и потому, что теперь он является моим вассалом». Генрих III отказался от титула герцога Нормандии и графа Анжу и получил в подарок 300 фунтов, хотя эти земли ежегодно приносили ему 20 тысяч фунтов дохода. Людовик IX предоставил ему 500 солдат, которые должны были служить во славу Богу и Церкви или на благо Англии, в соответствии с указаниями людей, выбранных королем и баронами63. 4 декабря Элеанора окончательно отказалась от своих требований, ее муж в это же время отказался от Тулузы, Безье и других земель, принадлежавших его отцу во время альбигойских крестовых походов. Это отречение позволило Альфонсу, брату французского короля, вступить в полное и неоспоримое владение Тулузой. Симон и Элеанора, должно быть, произвели хорошее впечатление на короля и королеву Франции, несмотря на упорство Элеаноры в своих требованиях, потому что в будущем они стали их верными друзьями и в то время, когда графиня стала вдовой, обеспечили ей хорошую поддержку.
