— А что простые люди? Купцы?
— Чернь молит Басру о здоровье короля. Вздрагивают, конечно, при виде стражи или дознавателей, но молят. Узурпатор вдвое снизил налоги. Вводятся законы, по которым быдло приравнивается в правах к дворянам. Купцы богатеют, цены падают. Тысячи тысяч ремесленников в каменоломнях вырубают камень и мостят королевские дороги. Многие лиги дорог. От столицы во все стороны. Слышал, из Эмберхарта привезли мастера, чтоб построил гигантский мост через Райзигфлусс в устье, через Утиные острова. Вольные торговые города у Льдистого моря больше не подвергаются поборам. Муниципалитетам назначены единые налоги по числу жителей. Торговля процветает… Торгаши шныряют по всему миру, свозя Эковертовым людишкам сведения об окрестных странах. С лицедеями едут шпионы и убийцы, готовые травить или резать всех неугодных узурпатору.
— Выходит, бароны станут под мои флаги? — было явно видно, каким усилием воли принц повернул невеселое течение мыслей в другое русло.
— Молодежь из дворян видит, какую власть забрали выходцы со дна. Теперь стало модно отрекаться от имен отцов, брататься с проходимцами и лезть наверх. В твоей стране не осталось Чести, мой принц.
— Честь может потерять один человек, — вырвалось у меня. — Вся страна честь потерять не может. Кто-то же остался верен заветам отцов?
— Недовольные, конечно же, есть, — хмыкнул модулярец. — По ущельям Низамийских гор все еще рыскают отряды туземцев, вырезающие переселяющихся крестьян целыми караванами. Король… демон держит в непокорном графстве треть армии, но даже обученное быдло не рискует соваться далеко в горы. Некоторым баронам удалось вывезти семьи в Иглар. Говорят, много наших гостят у родственников в Империи… Лесовики Черного леса, опять-таки…
— Ну, эти и моему отцу-то не слишком подчинялись…
— Так-то оно так, — пригнулся к столешнице и понизил голос Бубела. — Да только тут такую историю рассказывают… Шепчут проверенным друзьям на ухо, чтоб, не дай Басра…
Дружинники, мирно отдыхавшие за большим столом у входа, похоже, перебрали лишнего. Кто-то из них принялся скандалить, требуя хозяина к себе.
— Чтоб, не дай бог, дознаватели не расслышали, или чужой кто…
Здоровенный мужичина — хозяин таверны, едва не цепляющий затылком потолок общего зала, не побоялся выйти. Попробовал было урезонить, раскрасневшихся гуляк, да не тут-то было. Слово за слово, и здоровяка потащили на улицу для «серьезного разговора по-мужски». На несколько минут в зале восстановилась тишина.
— У дядюшки вашего, Эковерта, есть человечек один — правая рука. Самые непростые задания выполняет, самой тьмы не боится. А имя его…
— Лонгнаф! — выдохнул я.
— Видно, уже познакомились, — кивнул Ольгерт. — Верно. Лонгнаф. Так вот! Шепчут такую историю про него. Будто бы жил-был простой охотник в Черном лесу. И вот однажды, ни с того ни с сего, он память потерял. Проснулся утром — глазами лупает — ни имени своего, ни языка человечьего не ведает. У лесовиков давно уже с мужиками трудно. Уходят из леса в немецкую страну целыми семьями. Так что этого, приболевшего, выходить пытались. Говорить, как ребенка, учили, по лесу ходить, из лука стрелять, зверя добывать. Только-только он оправился, вопросы глупые задавать перестал, как словно зов услышал. Дозор лесовиков зарезал, а с длинным ножом Лонгнаф, сказывают, здорово обращается, да и ушел в Модуляры. И прямо к трону Эковерта. Как куница, сквозь все заслоны пролез, стражу с носом оставив.
— И что демон? — уже зная ответ, все-таки спросил я.
— А что демон?! Принял, как родного. Сразу. Будто только этого самого пришельца из лесу и ждал. Тогда-то все и завертелось.
— Слуга демона, — честно попытался вытаращить маленькие глазки Бубраш.
Один из гуляк, отправившихся на улицу на разговор, вернулся, утирая разбитые губы. Оглянулся и сразу решительно отправился к шепчущимся в углу жрецам.
— Прошу меня простить, братья в вере, — уважительно обратился он. — Но там…
Дружинник махнул в сторону дверей.
— Хозяин таверны как-то вдруг приболел. Просит вас придти, дабы с Басрой Пресветлым кое-чего обсудить.
Я не расслышал, что именно ответили окровавленному дружиннику, но спустя минуту оба они уже скрылись во тьме осенней ночи.
— Схожу, гляну, — нерешительно приподнялся велиградец. — Чевой-то мне не спокойно.
Дождавшись кивка принца, коротышка вскочил и побрел к входу.
— Ты-то как, любезный друг? Может быть, последуешь за мной, в Орею?
— Не сейчас, мой принц, — сделав вид, что задумался на минуту, ответил Бубела. — Моя семья в Берке. Я вынужден ездить зачинщиком по турнирам, чтоб потомкам древнего рода было что поставить на стол в обеденную трапезу. Если я встану под твою руку, кто станет кормить моих детей?
— Я могу просить Лотара…
— Ловушка!!! — завопил во всю силу луженой глотки чемпион Велиграда. — Дверь заперта снаружи!
Мы вскочили. Глупо было проверять слова квадратного крепыша, но тем не менее я побежал ко входу.
— Заперто, ваша светлость. Похоже, бревном подперли.
Сделав знак носатому замолчать, я приложил ухо к доскам.
— Что там, Арч? — удивительно спокойно, почти скучающим тоном, спросил принц.
— Их много. Таскают хворост. И еще что-то шуршащее…
— Сено или солому, — кивнул Бубела. — Сейчас подожгут.
— Наверх! — приказал Ратомир и первым, широкими шагами ринулся в сторону лестницы на второй этаж. Мы заторопились следом.
Комнаты оказались пустыми. Ни единого постояльца в таверне не оказалось. И это несмотря на съехавшийся на турнир со всех окрестностей люд.
— Окна.
Я ногой распахнул тонкую дверь в один из номеров и кинулся к окну. И едва успел взглянуть в освещенный десятками факелов двор, как в потолочную балку впился стальной арбалетный болт. С улицы закричали, и следом полетели стрелы.
Я торопливо вернулся в коридор. Из распахнутых окон ощутимо тянуло дымом.
— Арч, — крикнул пробегающий мимо к лестнице Ратомир. — Вниз. На кухню.
Выход, ведущий в хозяйственный двор таверны, тоже оказался заперт.
— Ну, вот и все, — выдохнул Ольгерт. И, ссутулясь, уселся на лавку в зале.
— Наши от перекрестка поди увидят зарево и кинутся нам на помощь, — попытался улыбнуться Бубраш. — А мы, как шум услышим, лавкой двери вышибем и с тылу…
— Что за этой стеной?! — выпятив подбородок, словно собираясь головой протаранить бревна, рыкнул принц.
— Свобода и долгая жизнь, — хихикнул Бубела.
— Арч? Что за этой стеной?
— Тут пристроена конюшня. Там должны быть кони. Но коли они всех людей, кроме нас, постарались вывести, то лошадей-то уж точно убрали.
