– Вперед… – произнес капитан и все стали красться по сухой ломкой траве. И Браун тоже, держа автомат наготове, но думая лишь о странной игре своего воображения. Это удивительное «в доступе отказано» так поразило его, что майор почти забыл о страхе.
Кусты становились все реже и суше, и все больше на них оказывалось паутины.
Майор видел, как над малорослыми кустиками умело перемещались солдаты. Один, два, три, четыре, пять… Потом их стало четыре, а потом три… И никаких выстрелов, никакого шума, если не считать «Марша стальных колонн».
Вот уже ни одного солдата на открытом месте, только жуткие оплывающие кочки.
– Огонь! – срывающимся голосом закричал капитан, и с десяток «джетов» ударились в пространство. Трассы пуль и гранат, закручиваясь спиралями, понеслись вперед. Загрохотали частые разрывы, в воздухе зашипела шрапнель. Казалось, под этим шквалом огня не уцелеет никакой враг, однако, один за другим, упали еще двое солдат, потом еще один – совсем рядом.
– Отходим! – скомандовал капитан, и спецназовцы стали быстро отступать, прикрывая друг друг.
Браун тоже стрелял, сменял магазины и снова стрелял, но падающих врагов не видел. А бойцов «Нортекса» становилось все меньше.
Поняв, что нужно спасаться бегством, Браун развернулся спиной к дивизиону и помчался что было духу. Он прыгал через кочки, он петлял между кустами, он менял направление, когда чувствовал на себе чье-то внимание. Но, как ни старался, преследователи от него не отставали. Они были рядом, Браун чувствовал это, он понимал, что ему осталось совсем немного.
Прыгнув в яму, оставшуюся от корней упавшего дерева, он торопливо сменил пустой магазин, дослал патрон и прислушался – выстрелов нигде слышно не было. Никаких криков, шагов, шума борьбы. Но опасность никуда не делась, Браун ее чувствовал. Майор снова попытался представить себя чужими глазами и вот оно – край его ямы!
Остатки сгнившего пня, какие-то муравьи, засохший гриб… Но самое главное, он понял, откуда за ним следят!
Выглянув из ямы, Браун вскинул автомат и дал короткую очередь по кусту с желтоватыми цветами. Пули прошили его насквозь, прихватив нечто почти невидимое. Это нечто колыхнулось, словно отражение в воде, а в тех местах, где его пробили пули, разошлось кругами.
Майор выскочил из ямы, расстрелял в куст остатки магазина и что было сил понесся в сторону джунглей.
Он летел как ветер, несколько раз падал, вскакивал и снова бежал. Когда уставал, таился, пытаясь снова «подключиться» к таинственному каналу, но у него больше не получалось.
Он бежал сколько мог, отдыхал и снова двигался, пока не стало настолько темно, что пришлось остановиться.
Найдя подходящую ямку, Браун улегся в нее, положил рядом автомат и вскоре уснул, ничуть не боясь того, что по его комбинезону бегали гигантские пауки и ядовитые сороконожки.
69
Ворота ангара были подняты на высоту человеческого роста, и западный ветер свободно гулял между шасси самолетов, подхватывая с пола высохшие травинки и бумажки от раздавленных окурков.
Промис сидел на старой покрышке и, покачиваясь, смотрел туда, где рулежная дорожка сливалась с горизонтом и морем. Он находился под действием фунобуксида и не мог сосредоточиться на разговоре с Риком, как, впрочем, и сам Рик, который тоже выпил немало фунобуксида.
– Скоро они тебя поймают, Рик, – сказал наконец Промис и, сняв свою старую рыбацкую шляпу, провел ладонью по жестким волосам.
– Кто?
– Да кто угодно… Но сначала, конечно, «поморники».
– Почему сначала «поморники»?
– Ты сколько рейсов сделал?
– Три, – после недолгого молчания ответил Рик.
– Правильно. А стрелял из своей пушки сколько раз?
– Два.
– Два. А три плюс два будет пять…
– И что?
– Значит, скоро тебя поймают.
– Ерунда, другие летали дольше. И Анатоль, и этот, как его… Дольф?
– Ральф.
– Вот. Они делали десятки рейсов, и ничего.
– Потому что не стреляли, а ты устроил над морем войну. Никому это не нравится – ни тем, ни этим…
Они снова помолчали. Промис допил остатки фунобуксида, а Рик допил свои еще раньше.
– Я думал, сеньор Ромеро пристрелит тебя уже после первого раза.
– Почему?
– Ты нанес ему оскорбление этой своей выходкой.
– Нет, я отстаивал его интересы. Просто я не знал, что они переводят деньги на банковский счет. Мне показалось, что все происходит в Лайсоне, а там все рассчитывались наличными.
Расшатанный стул под Риком скрипнул. Он посмотрел на бетонный пол с пятнами масляных потеков и вздохнул.
Промис сказал – они тебя поймают. Рик это и без него знал. Повезет еще, если приведут на полицейский аэродром, а могут просто сжечь в воздухе. Они ведь только прикидываются добренькими, а на самом деле лишь следуют инструкции. Стоит им получить приказ, их роторные пушки наберут обороты, и от шустрого «трайдента» Рика останется только стружка.
– Так мы перегородки будем ставить или нет? – спросил Промис. Рик оторвал взгляд от пола и посмотрел на Промиса.
«Как незаметно он подкрался…» – подумал Рик, глядя на подровненную бороду Промиса, на его кустистые брови и безумные глаза.
«Наверное, опять ему слышатся голоса… Он всегда так выглядит, когда слышит их».
– Давай уже что-нибудь делать, Рик! Мне нужно отвлечься!
– Хорошо, давай ставить перегородки… – согласился Рик, и ему показалось, что он поднялся со стула.
– Ну вставай же!
– Да-да, конечно… – сказал Рик и поднялся, теперь уже на самом деле.
«Забористый сегодня фунобуксид», – подумал он и направился к верстаку, где у них с Промисом были припасены листы гофрированного алюминия, из которого они собирались сделать перегородки для грузовых отсеков.
После того как доставшийся Рику «трайдент» показал, на что он способен с дополнительной турбиной, целостность упаковки дорогостоящего контрабандного товара оказалась под угрозой. Сеньор Ромеро приказал что-нибудь придумать, и Промис предложил поставить перегородки, а Рик его поддержал. Теперь пришло время воплощать идею в жизнь. Несмотря на фунобуксид, работа у Рика с Промисом ладилась. До вечера они сумели посадить на клепки все перегородки, сделав из грузового отсека подобие ячеек камеры хранения.
– Ну вот, – сказал Промис, когда работа была сделана, а в приподнятые ворота вместо свежего ветра стал проникать красноватый свет предзакатного солнца. – Все и сделали, а я думал, не успеем…
– А я не сомневался, что успеем. Вот только пушку еще надо зарядить…
– Завтра зарядишь. Утром у тебя будет время.
