– Да, я заметил, что ты ходишь по палубе довольно уверенно. Часто приходилось бывать в море?
– Не думаю, что очень часто, ваша светлость, но что такое паруса – я знаю. Имею понятие, как ловить ветер, проверять лотом глубину. Одним словом, что-то знаю…
– Погоди минутку…
Прелат отошел к Тревису и негромко спросил:
– Откуда у него оружие?
– Я не знаю, ваша светлость. Прикажете разоружить?
– Не нужно. Просто найди сержанта Рутберга, и пусть даст тебе объяснение. А ты потом доложишь мне. Иди.
– Уже иду, ваша светлость, но сдается мне, я знаю, чье это оружие.
– Чье же?
– И меч, и кинжал, и пояс – все принадлежит Бакруту.
Превозмогая желание обернуться и рассмотреть оружие на поясе Грига, прелат вздохнул.
– Ты же понимаешь, что ни один гвардеец не расстанется со своим оружием добровольно…
– Конечно, ваша светлость.
– Ну так иди и выясни. Мне нужны подробности, я не потерплю на своем корабле никаких беспорядков.
– Но, ваша светлость, я опасаюсь, что…
– Иди!
Тревис поспешил на корму, а прелат вернулся к Григу.
– Я уже спрашивал тебя, но… может быть, ты теперь что-то вспомнил…
Прелат пристально посмотрел на Грига.
– Спросите еще раз, ваша светлость, может, я действительно что-то вспомнил, – согласился Григ. – Мне кажется, что сегодня я помню уже больше, чем вчера.
– Ну, хорошо.
Прелат покосился на руки новичка – далеко они от оружия? Кто знает, что взбредет ему в голову, ведь он нездоров?
– Ты, я вижу, чисто выбрит… – издалека начал прелат.
– Я наточил кинжал, ваша светлость, а вместо мыла взял немного масла из лампы.
– Что ж, похвально. Наши солдаты в отсутствие цирюльника, к сожалению, редко занимаются собой по доброй воле.
– Спасибо за похвалу, ваша светлость, но если бы я еще мог почистить зубы…
– Почистить зубы?
Прелат удивленно посмотрел на Грига, затем бросил взгляд на возвращающегося Тревиса. Почему он так долго? Прелату показалось, что Григ бредит, ведь ему требуется почистить зубы! Каково?
– И как же ты чистишь зубы? – осторожно просил прелат.
– Лучше специальной щеткой, ваша светлость, но можно и пальцем, была бы паста.
– Паста?
– Да, на водочерпалке я приготавливал ее из толченого мела и свежей мяты. Но можно использовать и отвар.
– Вот как? А какой же смысл во всем этом?
– В ощущении свежести, ваша светлость. Во рту.
«Нет, кажется, он не бредит, взгляд вполне осмысленный».
Подошел Тревис, но прелат в нем уже не нуждался, теперь он успокоился.
– Ты говоришь, что плавал на судах по морю, а случалось ли тебе летать в небе среди облаков?
– Но как, ваша светлость?
Григ выглядел удивленным.
– Тогда я спрошу иначе. Приходилось ли тебе видеть в небе какие-то, ну… летающие корабли, колесницы. Одним словом, что-нибудь, кроме птиц?
В этот момент неожиданно ударил гром. Все, кто был на палубе, тотчас подняли головы и где-то высоко, там, где не летают птицы, увидели белое облачко, которое быстро увеличивалось.
Перестали кричать чайки, волны остановили свой бег, и даже ветер в парусах как-то поутих. Казалось, не стало никаких других звуков, кроме доносившегося сверху давящего воя, похожего на истошный рев тысячи труб.
Увидев падающие на него с высоты «черные колесницы», прелат в ужасе закрылся рукой. Именно такими он запомнил их, увидев когда-то всего один раз.
Но черные гиганты не собирались падать на корабль прелата. На высоте около тысячи футов они выровняли свой полет и ушли в сторону берега, прогибая поверхность воды и заставляя дрожать мачты, палубу и стоявших на ней людей.
– Это были они… это были «черные колесницы»… – подавленно произнес прелат.
Тревис тоже выглядел испуганным, и только Григ хранил самообладание. Он долго смотрел вслед унесшимся к берегу монстрам, а потом извинился перед прелатом и направился к корме, вполголоса проговаривая никому не понятные слова:
– Десантный корабль типа «гансхельд», класс С. Массоизмещение восемь тысяч тонн…
29
Теду снилась его тетя Салли, у которой он воспитывался с девяти лет.
«Тадеуш, ленивая задница, почему разбросана твоя одежда? Ну что за наказание, сколько раз тебе говорить, что носки нельзя оставлять в штанах? Тадек, ты меня слышишь или нет? Опять в погреб захотел, к крысам? Ну так я быстро тебя пристрою!»
«В погреб меня нельзя, тетя, завтра в школу».
«А вот и нет, твоя школа сгорела! Встань и разложи вещи, ублюдок!»
Тед дернулся раз, другой и, открыв глаза, тотчас зажмурился от ослепительного солнечного света.
– Лансберг, ленивая задница, ты проснешься или мне разнести твое корыто из пушек?!
Тед сразу узнал голос командира отряда Жака Брисбена. Тот был человеком суровым и, даже пребывая в хорошем расположении духа, именовал подчиненных не иначе, как «задницами» и «собаками».
«Ну конечно, разнесешь ты, когда все машины на сцепках стоят…» – мысленно возразил ему Тед и, растерев лицо грязными ладонями, стал осторожно выглядывать из окна.
Внизу все было белым от плотных облаков. Жесткие сцепки вибрировали от напряжения, увлекая маленькие «маскоты» за кораблем-носителем. В пяти метрах справа от машины Теда, прилипнув лицом к бронестеклу, за пробуждением Теда следил командир отряда истребителей.
Тед показал ему пальцами знак «виктория» и, чтобы доказать, что он в полном порядке, через силу улыбнулся.
– Босс, я бодр и весел. Готов выполнить задание командования и все такое.
– Опять пил, собачья задница?
Дребезжащие динамики придавали голосу Брисборна особую свирепость.
– Я не пил, босс, я лечился. Простуда у меня.
– Садись за управление, ублюдок! Скоро работать будем!
– Уже сел, босс! Вот только пописаю…
Тед еще раз махнул Жаку рукой и, неловко свалившись с сиденья, пополз в сторону санитарного бокса, где размещались скромные удобства.
Однако писать Тед не хотел, ему требовалось поправиться. Для этой цели он сливал в плафон немного питьевой воды, добавлял в нее несколько таблеток витамина С и кубик очищающего реагента, используемого для промывки плат. Обычно это помогало.
С трудом разогнувшись и чувствуя дрожь в ногах, Тед сдернул с магистрали шланг и стал наполнять водой малоприспособленный для таких целей плафон. Иметь в кабине стаканы строго запрещалось, а пить воду можно было из мундштука.
