Ее голос, высокий и звенящий, заставил его снова посмотреть на Лин. Она встретилась с ним взглядом и осеклась. Его деловой тон в разговоре о будущем Джорджи ужасно испугал ее.
— Пожалуйста, поймите, что если мы не сможем договориться, тогда… — Он сделал паузу, а потом сказал то, что ему так не хотелось говорить ей: — Тогда я сам подам просьбу об усыновлении Джорджи как ближайший родственник со стороны его отца.
Итак, он сказал это. Эффект был именно таким, как он и ожидал. Она побледнела и в смятении посмотрела на него.
Но он продолжил:
— Вы действительно готовы рискнуть и проверить, сможет ли мое заявление перевесить ваше? Конечно, я только двоюродный брат его отца, а не родной, но зато у меня есть другие плюсы.
Она опустила глаза и отодвинулась от него на самый край скамейки. Он видел, как дрожит ее рука.
Он снова накрыл ее ладонь своей и посмотрел ей прямо в глаза:
— Но это совсем не нужно, правда не нужно. Я не хочу ни борьбы, ни споров. Я хочу, чтобы вы поняли, что фиктивный брак — это самый лучший выход из этой ситуации.
Она сидела неподвижно, в ее глазах застыли тревога и недоверие.
— Мне нужно, чтобы вы доверяли мне, — сказал он снова.
Его взгляд казался искренним и полным сочувствия к ней и к ее проблемам. Но как она могла довериться этому почти незнакомому человеку? Как вообще можно было согласиться на такое странное предложение?
Но иначе он будет пытаться сам усыновить Джорджи! И у него есть деньги, чтобы заплатить за услуги адвокатам и судьям…
И дело не только в деньгах. Было и еще кое-что…
Она снова ощутила страх от того, что кто-то может отнять у нее ребенка, которого она любила как родного с первых минут его жизни.
— Я не хочу этого! Не хочу! Я хочу, чтобы все осталось как было! — воскликнула Лин, вскочив со скамейки, словно собираясь убежать от него.
Анатоль тоже встал. Он понимал, что она чувствовала в этот момент.
— Мне бы тоже хотелось многое вернуть, — тихо сказал он. — Я хотел бы вернуть то время, когда Тимону еще не поставили его смертельный диагноз. И когда он еще не подарил Маркосу тот роковой подарок. Но я не могу ничего вернуть. И вы тоже. Все, что мы можем сделать, — это двигаться вперед. И сделать все возможное ради будущего Джорджи.
И в этот момент, словно по сигналу, сын Маркоса повернул голову и посмотрел на них. Анатоль присел рядом с ним на корточки. Лин стояла и смотрела на них обоих, не в силах разобраться в своих чувствах.
Анатоль поднял на нее глаза. Он видел, как она была напряжена. Настало время разрядить атмосферу.
— Ладно, — сказал он, протягивая ей руку, — на сегодня достаточно. Давайте немного передохнем. Скажите мне, Джорджи на чем-нибудь уже может кататься на этой площадке?
Она кивнула:
— С горки. Ему нравится. Но нужно его поддерживать.
— Отлично, — ответил Анатоль.
Он взял Джорджи на руки, и тот тут же радостно загулил. Анатоль сказал ему что-то по-гречески. Сердце Лин сжалось. Джорджи был настолько же грек, насколько и англичанин. Могла ли она действительно отвергнуть все, что предлагала семья его отца?
Он мог бы стать наследником огромного состояния.
Ей, может, и все равно, но будет ли все равно Джорджи, когда он вырастет? Как он отнесется к этому, когда узнает, какой у него был шанс?
Тем не менее то, что предлагал Анатоль Телонидис, было просто немыслимо — это очевидно!
Она почувствовала озноб. Но если она не согласится на его предложение, тогда — он сказал об этом достаточно ясно — он будет сам пытаться усыновить Джорджи.
Она смотрела, как Анатоль помогает Джорджи съехать по горке, спуская его до половины, а потом снова поднимая наверх, к неописуемому восторгу малыша. Он повторял это снова и снова, а в ее голове снова и снова звучали его слова. Она понимала, что действительно уже никогда не сможет вернуться назад — в то время, когда они с Джорджи были одни. Это время закончилось. Она понимала, что теперь в любой момент она может его потерять.
«Я должна сделать все возможное, чтобы предотвратить это, чтобы защитить его».
Даже если для этого ей придется принять самое безумное, самое абсурдное решение всей ее жизни…
— Если… — медленно начала Лин. — Если мы сделаем то, что вы предлагаете, то сколько должно пройти времени, прежде чем мы сможем развестись?
— Это зависит от обстоятельств, — сказал Анатоль. Он снял Джорджи с горки и вернулся вместе с ним на скамейку.
— От каких?
— Должен пройти определенный срок — хотя бы минимальный, чтобы это не вызвало лишних вопросов. Сколько там положено по закону, я не знаю. Во всяком случае, сначала нужно, чтобы нам позволили усыновить Джорджи.
Лин нахмурилась:
— Я думаю, что не так-то просто обойти закон, запрещающий фиктивные браки.
Анатоля, казалось, ничуть не смутили ее слова.
— Но мы же не из корыстных целей заключим этот брак, а для того, чтобы у осиротевшего ребенка появилась семья. В чем проблема?
Проблема, подумала Лин, именно в том, что идея выйти замуж за Анатоля Телонидиса абсолютно безумна!
Она судорожно сглотнула:
— И когда приблизительно должна состояться эта свадьба?
— Опять же это зависит от того, какие здесь законы, — ответил он, нисколько не смущаясь. — Какой у вас минимальный срок от подачи заявления до регистрации? — Их глаза встретились. — Но я все же думаю, что свадьба должна быть в Греции. Тимон не сможет приехать сюда.
— Греция… — словно эхо отозвалась Лин.
Анатоль улыбнулся, и Лин почувствовала, что сердце ее забилось сильнее от этой улыбки.
— Но это же не на другой стороне Луны, — сказал он с усмешкой.
— Я никогда там не была, — пробормотала она.
— Тогда это окажется для вас приятным сюрпризом. Мой дед живет в пригороде Афин, на побережье. Его вилла стоит прямо на берегу, рядом с пляжем. Мы с Маркосом играли там, когда были детьми. Но, я думаю, нам лучше жить не на вилле — она слишком большая и старомодная, — а в пляжном домике, с ним меньше хлопот. Для Джорджи это было бы то, что нужно.
Его голос стал теплее, и Лин почувствовала, что он говорит искренне.
— Это было бы мило… — сказала она.
— Так, значит, такой вариант вас устроит? — спросил он.
«Нет! — хотелось ей закричать. — Ничего меня в этом не устраивает!»
Но какой смысл говорить это? Идея была и безумной, и возмутительной, но Анатоль Телонидис, похоже, и не думал шутить.
«Боже… я что, действительно собираюсь выйти за него замуж? За человека, о существовании которого сорок восемь часов назад я даже не подозревала?»
