Олег не понял, что отразилось в глазе Одина, верховный бог
снова повернулся к видению жизни города, где и у него когда-то был жертвенник.
Он шумно дышал и пристально всматривался в рыцарей, горожан, торговцев,
ремесленников, особенно — в гордых и статных рыцарей на красивых украшенных
конях.
Видение медленно гасло, облако съеживалось, а движущиеся
внутри него фигурки уменьшались, стали прозрачными, постепенно исчезли. Один
хмуро молчал, суровые складки прорезали лоб, мохнатые брови сшиблись с такой
силой, что слышался треск, между ними проскакивали искры, словно там били
кремнем по огниву.
— Не вините их, — проговорил Олег в тишине. —
Они... стали другими. Это уже совсем другие люди.
Один перевел на него суровый обрекающий взгляд.
— А ты?
Голос прогремел, как гром, под сводами коротко блеснула
тусклая молния. Олег переступил с ноги на ногу, развел руками.
— Мне хуже всего, — признался он. — Я как раз
между ними и вами. Потому я понимаю как их, так и вас... но мне от этого не
легче. Я стою на разъезжаюшихся льдинах: одна нога на одной, другая — на
другой. Хреново мне, понятно?
В напряженной тишине раздался голос Англа:
— Ха-ха!.. Надо выбрать между родителями и внуками?..
Не завидую тебе, Олег!
Он смотрел на Олега с насмешкой, но во взгляде голубых, как
у Томаса, глаз Олег увидел и молчаливую подсказку.
— Вы все те же, — сказал Олег тяжело. — В
этом ваша гордость... в этом и поражение.
Со всех сторон на него смотрели хмурые озлобленные лица.
Локи взвизгнул злобно:
— Не слушайте его! Он все врет!
Один громыхнул тяжело, словно раскаты грома прокатились над
головами:
— Почему?
Олег сказал горько:
— Вы знаете, кем вас считают?.. Демонами!.. Исчадиями
ада!.. Погаными тварями, вырвавшимися из подземелий, чтобы извести весь род
людской.
Ошеломленное молчание было ответом, он видел растерянные
непонимающие лица. Первым зашевелился и обронил слово Локи, впервые без крика,
воплей, яростного напора:
— Мы?.. Демоны? Да кто, как не мы, воевали с
великанами, чтобы спасти людей?
— Новая вера, — сказал Олег, — победила еще и
тем, что сумела убедить всех, будто вы — демоны, порождения дьявола... это
такой противник их главного бога. Народы в это поверили. А это и есть
окончательное поражение. Вас даже слушать не будут, что вы — боги, древние боги
этой страны. От вас разбегутся с криками: демоны, исчадия ада!.. Умы и души уже
заняты новым богом.
Один спросил остро:
— Олег, Олег... Может ли быть такое, чтобы умы и души
всех?
Олег прямо посмотрел ему в глаза.
— Ты прав, мудрейший. Но те, кто противится этой вере,
тоже не знает о вас. Они либо преступники, либо борются с верой в Христа за...
другую ипостась Христа. Но и они считают вас исчадиями ада. И для них признать
вас — навеки погубить свою бессмертную душу. Теперь все, что вы делаете,
воспримется как приход сил Тьмы и Зла.
Он помолчал, добавил совсем тихо:
— И уже... воспринимается. То, что вам удалось привлечь
на свою сторону герцога Гере, совсем не победа!.. Он служил вам в полной
уверенности, что продал душу дьяволу! Исчадиям ада. И что за ту власть и
наслаждения, которые вы ему обещали, он будет осужден на вечные муки в
христианском аду, куда попадет непременно, ибо он... христианин, хоть и очень
плохой христианин.
Тор проревел зло:
— Как это? Я же ему все объяснил!
Олег усмехнулся.
— Ты посмотри на себя, Тор. Почему бы тебе не явиться к
нему в облике благородного сеньора в дорогих латах? Сбрив бороду, укротив волосы...
да и вымыв заодно? И речами, исполненными благородства и достоинства, не
склонить его встать за древнюю веру отцов-прадедов?.. А ты посмотри, посмотри
на себя! Именно таким люди и представляют дьявола: грязным, лохматым, рыжим,
почти животным...
Тор взревел, ощутив оскорбление, полез было в драку, но на
нем повисли Браги, Хеймдалль, Тюр и даже Бальдр, удержали, напоминая, что
знатные сейчас одеваются очень богато, тем и отличаются от незнатных. А козы и
коровы так вообще ходят голыми.
— Все, что делаете, — договорил Олег, — для
них — козни дьявола. Пока мы ехали сюда, наслушались всего... Ничего, кроме
страха и отвращения. Ваш выход в мир как только не называют! Самые мягкие —
Чертова Расщелина, Черная Язва, Адово Урочище... Это ты, светлый Бальдр, живешь
в черной язве, понял?
Бальдр содрогнулся, сделал жест, отгоняющий дурные мысли.
Олег сказал:
— То, что называете удалью, подстрекая воинов одной
усадьбы нападать на соседей и разорять их, — теперь считается великой
подлостью и мерзостью, делом рук Врага. Вы считаете доблестью, когда сосед
угоняет у другого коней, коров или овец — а в христианском мире это — воровство
и преступление. У вас... ну хорошо, у нас пленных приносили в жертву, это было
для всех естественно — а как же иначе? — но сейчас в жертву нельзя даже
воробья! Да вот такой мир, в котором не осталось для вас места.
Один громыхнул тяжело:
— Но мы — есть. И мы это место добудем силой.
— Вас нет, — возразил Олег. — Вас уже нет на
земле. Я сказал, что даже герцог Гере служил не вам, а дьяволу, ибо вы для него
— сонм дьяволов. А то, что зрите как вашу овеществленную волю, что победно
изливается в мир, для христиан — мерзкое болото из крови и нечистот, грозящее
затопить их чистый светлый мир.
Один молчал, Тор вскрикнул страшным голосом:
— Как это... нет? Да я сейчас выйду во всей своей
мощи...
Олег прервал:
— И люди увидят сорвавшегося с цепи дьявола. Сейчас мир
принадлежит другому богу, кроме него, в этом мире еще пакостит дьявол. Для вас
нет места, вас могут считать только демонами. Разве этой участи вы хотели?
Глава 15
Один кивком подозвал к себе Англа. Рослый викинг подошел с
гордым достоинством, он воин, а не слуга, слегка склонил голову в приветствии.
— Где, говоришь, твой потомок? Который убил
Митгардского Змея?
Англ широко ухмыльнулся.
— Отвел к воротам Восточного дворца. Разузнает, как
запирают на ночь ворота, отворит тихонько, а потом ворвемся... Сейчас отдыхает
в знойных объятиях роскошных женщин.
— Ого, — сказал Один. На его неподвижном лице
впервые проступила хмурая улыбка. — Тогда не так уж и сильны нынешние
боги!
Он взглянул на Олега. Тот угрюмо сдвинул плечами.
— В дороге можно чуть больше, — сказал он.
Один прогремел, повышая голос:
