Острая мысль кольнула, как шило, прошла по спинному мозгу
вверх. Он повернулся и во все глаза посмотрел на Томаса. А ведь именно это и
была настоящая битва для Томаса! Он ждал, что придется с копьем и мечом, а ему
подсунули нечто потруднее: искушения...
Он оглянулся на оставшихся далеко позади вакханок: с пьяным
смехом воздымают кубки и, даже не пытаясь противиться похоти, заползают одна на
другую. Похоже, все семь смертных грехов обрушились, как горная лавина, на
Томаса.
Он зябко передернул плечами.
— Ну и как ты, — спросил он неверяще, — как
избежал... э-э... ну, избег?
На благородном лице рыцаря проступило некоторое недоумение.
— Сэр калика, ты о чем?
— Сам знаешь, — ответил Олег обвиняюще, — не
прикидывайся овечкой. Такие бабы трясут выменем! И мертвый восшевелится. Кровь,
поди, вскипела?
Томас посмотрел ясным взглядом, как смотрел бы хрустальный
человек на выползшего из болота бобра.
— Сэр калика, человек благородного происхождения умеет
сдерживать плотские порывы. Поступить иначе — сойти с пути, указанного Господом.
— Ах да, — пробормотал Олег.
— Что «ах да»? — спросил Томас с подозрением.
— И здесь твой Господь...
Томас ответил с достоинством:
— Если уж на то пошло, то Господь, ладно, хрен с ним,
поймет и простит, но сама Дева Мария зрит с небес! Под ее взором мужчине
постыдно лгать, подличать, трусить... Он уже и не мужчина после этого, а... ну,
скажем, язычник какой-нибудь.
— Спасибо, — ответил Олег саркастически.
— На здоровье, — холодно ответил Томас. — Сам
напросился.
Олег подумал, кивнул.
— Ну да, перед бабой оно, конечно, надо гонор держать.
Хотя, конечно, другой бы нашел оправдание.
— Нет оправданий, — отрезал Томас. — Это вы
можете скрыться от своих богов, что живут в болотах, реках, а то и вовсе в
хлеву, а наш Господь все-е-е-е-е видит! От его глаза ничто не укроется!
Олег зябко передернул плечами.
— Жуть какая, — пробормотал он. — Никакой
свободы личности, везде вторжение в... мою избу. От вашего Бога даже там не
скроешься?
— Не скроешься, — сказал Томас победно. —
Хоть под кроватью спрячься. Хоть в темный чулан заберись. Это вашего божка
можно повернуть задом, чтобы ничего не зрел, и занимайся непотребством вволю, а
с нашим такое не пройдет!
Олег вздохнул.
— Что за жизнь, что за жизнь... И вы на такое
согласились?
Томас сказал с суровым достоинством:
— А что делать, если человек хочет стать лучше, но у
самого нет сил? Только вот так, вручив бразды Господу. И присягнув ему!
Олег вздохнул, Томас не понял, что в тяжком вздохе калики
больше: тоски или непонятного облегчения.
— Пойдем, — сказал Олег. — Щас мы им
предъявим. Предъявим!
Конь Томаса возлежал, как и его хозяин, на широком, богато
убранном ложе, веселые вакханки ему надели венок на голову и угощали сладкими
фруктами и поили дорогим вином. Раздавленные гроздья спелого винограда украшали
ложе и бока жеребца, а пропитанная вином одежда вакханок прилипла к телам,
красиво подчеркивая их прелести.
— Вот я вас! — рявкнул Томас. — Во что
превращаете христианского коня?
Женщины засмеялись, одна бросилась ему на шею, две другие
начали поспешно сбрасывать намокшую одежду.
— Ах, дорогой герой!.. Он так силен, так красив, так
мужественен!.. А посмотри, какая у него стать, у нас уже слюнки текут, сейчас с
ним позабавимся... Присоединяйся!
Томас рыкнул, конь вскочил с готовностью и встал врастопырку
возле ложа. К счастью, захмелевшие вакханки, расседлав, оставили седло рядом.
Томас поспешно затянул подпругу, поставил ногу в стремя, женщины подбежали с
кубками вина, однако он поднялся в седло и, разобрав поводья, направил коня к
воротам.
Олег забежал вперед, словно желая услужить господину, открыл
ворота, а Томас, отбрыкиваясь от хватающих его за ноги женщин, галопом вылетел
наружу.
Глава 16
Небо такое же низкое и серое, унынием и тоской пахнуло от
безжизненных просторов. Томас зябко передернул плечами, не такой уж и холодный
ветер, но что-то в нем могильное, отвратительное, мерзкое.
Олег сбежал по ступенькам дворца, Томас видел, как
остановился вдруг, а из полумрака выбежали эти лохматые, грязные и неопрятные
демоны, которых калика почему-то зовет богами.
— Стойте! — прокричал Олег. — Пусть Один
скажет... Один!
Послышался топот, на восьминогом сером жеребце сквозь группу
богов проехал величавый Один, золотой шлем на голове, шкура небесного барана на
плечах, в руке знаменитое копье Гунгнир, которое никогда не пролетает мимо.
Боги остановились, Один выехал вперед. Олег увидел, что
надменный взгляд бога богов прикован к копью в руке Томаса. В отличие от
других, вещий бог ощутил странную мощь в этом копье, но Олег видел так же, что
Один не может разгадать эту силу, хотя собрал все свои знания, провидческие
возможности и умение заглядывать в будущее.
«Нет в твоем будущем этого копья, — сказал Олег
мысленно. — Нет! Ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем. Но в то же
время, как видишь, мощь в нем небывалая. Побольше, чем в твоем».
Один бросил в его сторону острый, как лезвие ножа, взгляд.
Олег развел руками, мол, это здорово, что ты понял, но...
Внезапный рев прервал их безмолвный разговор, Тор заорал,
указывая на Томаса:
— Вот этот! С крестом!.. Они вторглись в мою страну и
сожгли мой храм!.. Один, если ты не уничтожишь его сейчас же, я сам...
Он выхватил из-за пояса железные рукавицы, Олег поспешно
загородил Томаса, раскинув руки в стороны:
— Погоди, Тор!..
— Нет, — проревел Тор взбешенно. Он натянул на
руки рукавицы, грудь его, и без того широченная, раздалась вдвое, он крикнул: —
Отойди!
Томас выставил перед собой копье и крикнул в свою очередь:
— Отойди, Олег, не спасай демона, дьявольское отродье!
Тор зарычал и пошел на Томаса, Олег бросился вперед и
ухватил его за руку.
— Стой! Да стой же! Посмотри на этого рыцаря!..
Посмотри, посмотри!.. Хорошо посмотри! Та ли это вера, что жгла твой храм в
Ральсвике?.. Это же совсем другие люди!
Тор проревел:
— У него тот же крест!
Олег перебил:
— Поскреби христиан, что обнаружишь?.. Тем более
нынешних! Думаешь, нашлись бы силы, чтобы заставить гордого Перуна пойти к тому
христианскому богу?.. Убить — да, нашлись бы... может быть, но служить? А ты
посмотри, даже имя сменил...
