Боги смотрели в замешательстве, даже Один, а Тор прорычал:
— Перун? Имя сменил? Никогда не поверю... Зачем?
— Линька, — выкрикнул Олег. — Повзрослел,
подрос, пересмотрел свои взгляды, цели!.. Стал иным челове... тьфу, стыдится
прошлого, хотя вслух такое не скажет, он же гордый! Наоборот, когда я его
встретил, ворчал, что вот служит... раньше был вольным богом... но на самом
деле, я же вижу, рад, что служит...
Тор проревел с такой мощью, что задрожала земля:
— Он не стал бы никому служить!
— Он служил; не человеку, — прокричал Олег, —
не богу... он служит Цели... Служит Идее... черт, и слов таких нет в старом
языке, чтобы объяснить... Словом, признал, что пришло нечто, чему служить не
зазорно.
Тор прорычал:
— Христианство?
— Да, — крикнул Олег, — но совсем не то, с
каким мы дрались!.. Оно тоже росло, взрослело, сбрасывало шкурки, как гусеница!
Гусеница и бабочка — одно и то же, но я ненавидел христианство в гусенице и...
принимаю в бабочке... С оговорками, правда, но принимаю.
Он видел боковым зрением, как Локи за широкой спиной
Хеймдалля скатал в ладонях шар огня, собрался для внезапного нападения, но
вместо прыжка выбросил раскрытые ладони вперед. Огненный сгусток, похожий на
раскаленную добела наковальню, со скоростью молнии ударил о грудь Томаса,
отскочил и с той же силой ударил в грудь Локи.
Тот от неожиданности вскрикнул, его сбило с ног, боги
заревели в восторге, а Локи покатился комом огня. Олег отпрыгнул, он видел, как
рассердился Томас при виде нехристианской магии, зато Один метнул злой взгляд,
прогремел таким голосом, что даже огонь в страхе соскочил с Локи, а тот
поднялся, злой и жаждущий мести:
— Но ты не с ними!.. Люди креста уничтожают магию!
— Я тоже, — буркнул Олег, — но все равно...
Тор крикнул взбешенно:
— Ты хочешь, чтобы мы покорились мощи того плюгавого
бога?
Олег огрызнулся:
— Не такой уж и плюгавый, если такое сумел... У него
плюгавые мышцы, но могучие извилины, а еще, если к тому богу присмотреться да
поскрести хорошенько, увидишь кого-то очень знакомого...
Один посмотрел хмуро, вскинул голову к серому безрадостному
небу и сделал властный жест рукой, словно отдергивал занавес.
Томас тоже задрал голову, все то же низкое небо сплошной
серой мглы, однако, судя по глазам богов, те что-то видели, менялись в лицах,
кто-то вскрикивал, кто-то сыпал проклятиями, Хеймдалль схватился за голову и
закричал, как раненый зверь.
Олег с надеждой всматривался в Одина. Похоже, верховный бог
начинает узнавать и рай, который в его времена звался совсем иначе, и хехалот,
и множество сверкающих ангелов, архангелов, престолов.
— Так почему же... — закричал он таким яростным
голосом, что вздрогнула и качнулась земля, деревья на милю полегли, как
скошенные, а в подземных норах оглохли звери. — Почему?.. Так не должно
было быть!
— А как? — огрызнулся Олег. — Разве у нас был
какой-то план? Просто жили. Как эти, что в норах да в гнездах. И в водах,
глубоких и мелких. А у этих... есть план!
— Какой?
— Странный, кривой, корявый, но он — есть, а любой план
лучше, чем топтаться на месте, чем жрать, спать да переливать из пустого в
порожнее.
Перебивая Одина, что неслыханно, прокричал Хеймдалль:
— Так это же... пока мы отважно дрались... они тихой
сапой!..
— Знаешь, Хеймдалль, — перебил Олег, — самое
умное, что можно сделать, — это бросить попытку установить свою власть
и... начинать помогать. Тут есть чем помогать, они только фундамент поставили
да кое-где стены начали, хоть строят уже тыщу лет... Тут работы еще на тысячу.
Хеймдалль прокричал яростно:
— Ни за что! Мужчины не умом живут!
— Знаю, — ответил Олег, он отпрыгнул, избегая
удара дубины Вали, тот зарычал в бешенстве: лучше всех владел оружием, нанес
второй молниеносный удар. Олег упал, увертываясь от удара исполинской дубины,
откатился, а когда Вали ринулся к нему, чтобы добить, Олег вскрикнул:
— Да, ты сильнее, кто спорит? Тебе нетрудно меня убить,
но... посмотри, посмотри на Него! Посмотри, ты же можешь!
Вали занес дубину для последнего удара, что расплющит этого
дерзкого смертного, как лягушку, проревел яростно:
— И что увижу?
— Узнаешь!.. — выкрикнул Олег. — Ты все
увидишь! Только присмотрись, присмотрись...
Вали с трудом поднял голову, Олег слышал, как хрустнули
шейные позвонки, Вали уже много столетий не поднимал голову к небу и сейчас взревел
от короткой боли, дубина дрогнула, но он удержал ее на прежнем уровне. На лицо
пал странный свет, Олег не понимал, как можно смотреть сквозь каменную толщу,
но Вали смотрел и смотрел, неподвижное полузвериное лицо в какой-то момент
дрогнуло, брови приподнялись, а в глазах появился страх, перемешанный с великим
изумлением.
— Что?!! — взревел он. — Что?..
Олег зажал ладонями уши, в голове загудело, заныли зубы.
— Смотри, смотри, — прокричал он торопливо. —
Смотри...
Жуткий рев тряхнул землю, Олег откатился в сторону, все еще
зажимая уши. Вали смотрел неотрывно в небо, морда исказилась в горестном
недоумении. Дубина медленно пошла вниз, Олег с облегчением вздохнул, когда она
уперлась толстым концом в землю.
Вали взвыл, потряс в небо кулаком.
— Он?.. Но почему?..
— Законы, — ответил Олег замученно. — Законы
и запреты. И снова запреты. У вас все можно, а у Него — это нельзя, другое
нельзя. Вам было позволено все, а в нем что-то отмирало, а что-то... как
видишь...
Сверху пал рассеянный свет, медленно усиливался. Наконец
Вали закрылся огромной широкой ладонью, похожей на звериную лапу, от
ослепляющего огня.
— Почему?
— Пришла пора, — ответил Олег. Он поднялся, охнул,
скривился от боли. — Наконец-то.
— Какая?
— Пора перемен.
Вали шатался, дубину то поднимал, то опускал, проревел с
глухой тоской:
— А... мы? Что с нами?
Олег не успел открыть рот, яростно крикнул Тор:
— Будем сражаться!.. Мне суждено было умереть от
Митгардского Змея, но... я могу умереть, как надлежит, и в этом бою...
Олег сказал настойчиво:
— Идите к Нему. Идите. Сейчас надлежит совсем другое.
Тор грязно выругался, Один спросил:
— А что... когда придем?
— Кто-то, — ответил Олег честно, — сумеет
остаться при Нем, на пару архангелов станет больше, кто-то растворится в Нем,
аки горсть соли в океане... Идите! Он и тогда не был самым злым, а теперь...
как видишь...
