— Что? Олег, ты в своем уме?.. Он же дурак!
Олег, судя по его виду, не возражал, но говорил так тихо,
что Томас услышал только:
— ... новое... мир иной... мощь... выше...
Его собеседник вскричал совсем уж возмущенно:
— Выше ума? Олег, от тебя ли слышу?
Олег заговорил еще тише, Томас попробовал прислушиваться,
чутье подсказывает, что говорят о нем, кто же еще дурак, уж конечно, не Олег, а
что женщины, так это не вопрос, кто их в расчет берет, значит, тот гад так
обозвал его, Томаса Мальтона из Гисленда, рыцаря столь доблестного, что совет
сеньоров избрал его самого королем...
Рука потянулась к копью, но едва пальцы сжались на древке,
за деревьями отвратительно каркнуло, взлетели сухие листья под ударами могучих
крыльев, странная птица метнулась к облакам с невероятной скоростью, так не
могут птицы...
После напряженной тишины треснула ветвь под конским копытом,
Олег выехал спокойный, умиротворенный, словно именно сейчас сделал самое
главное, а не когда поверг древних демонов и заставил признать власть Господа Бога.
Томас все еще держал копье, которым легионер прервал жизнь
Христа. Олег сказал одобрительно:
— Бдишь? Молодец. Хвалю.
— Что за дьявол, — потребовал Томас, —
прилетал?
Олег повернул коня в сторону замка, помахал рукой.
— Да, это чересчур, — согласился, он. — Я
сказал, чтобы с этим заканчивали. Мир другой, мы должны и сами принять законы,
которые создавали. Словом, никакой магии!
— Все равно демон, — твердо сказал Томас. —
Но если раскается и примет святое причастие, то я... может быть, оставлю его в
живых.
Он выпрямился, лицо гордое и надменное, и хотя со стены
замка вряд ли разглядят, но его гордую осанку оценят, оценят.
— Рыцарь, — произнес Олег с непонятной
интонацией. — Рыцарь, во всем рыцарь... Правда, и твой праотец Яфет, это
он прилетал, о тебе не шибко... Даже, можно сказать, совсем наоборот. Но им
придется принять то, что получилось.
Томас нахмурился, трудно поверить, чтобы Олег убеждал
кого-то в мудрости Томаса.
— Как всегда, врешь?
— Ночью убедишься, — сказал Олег загадочно. —
Ровно в полночь будет эта... как ее, инициация.
— Ну-ну, бреши дальше, — подтолкнул Томас. —
Во что пихаешь снова?
Олег покачал головой, лицо мирное, но зеленые глаза
поблескивают, словно неглубокий ручей бежит по россыпи изумрудов.
— В тяжелую и неблагодарную работу. Ты ее получил,
отказавшись от королевской короны.
Томас вскинул брови.
— Что? Что за работа?
— Будешь Седьмым, — пояснил Олег. Усмехнувшись,
добавил: — Но, думаю, с твоим напором седьмым останешься недолго.
Томас не понял, но доискиваться не стал, калика часто
говорит загадками, вернулся к прерванному спору:
— Так почему ты еще не христианин?
Олег некоторое время ехал молча, зеленые глаза рассматривали
приближающийся замок. На стене подпрыгивают и машут платками Лилит и Яра.
— Этот мир... юн, — произнес он непонятно. —
Ему без Бога пока нельзя. Но когда-то перерастем страх и преклонение,
перестанем нуждаться в Нем, как переросли нужду в мелких божках... и вообще
откажемся от веры в Бога.
Томас вскрикнул устрашенно:
— Олег, что ты говоришь?
— Когда мир повзрослеет, — закончил Олег, — и
станет абсолютно безрелигиозным и свободным от Бога, тогда только приблизимся к
Нему. Не так ли?
В ясном чистом небе сверкнула огромная ветвистая молния. И с
одобрением, так почудилось Томасу, прогремели раскаты грома.
