На другой день от сэра Торвальда, отца Томаса, Олег узнал,
что во все королевства уже отправлены гонцы, и вскоре на похороны короля,
который так неудачно связал свою судьбу с Тайными, начали прибывать короли
соседних стран или близкие из королевской родни, а также бароны и знатные
сеньоры. Первым прибыл с небольшой дружиной на быстрых конях король Фафнир, по
старому обычаю кони не подкованы, хотя теперь англы сражаются обычно в тяжелых
доспехах, отсутствие подков не прибавляет коням скорости, только вредит
копытам. Правда, на этот раз даже король, не говоря уже о телохранителях,
прибыл без доспехов, надев поверх свитера лишь легкую кольчугу.
Прибыл Азнавур, он тоже, как и Фафнир, из дальнего королевства,
а последними начали въезжать в город, как водится, те, кто живет совсем рядом.
Столица постепенно заполнялась богато одетыми вельможами, в гостиницах и на
постоялых дворах подняли цены.
Покойный король, как он понял с удивлением, пользовался
уважением среди рыцарства и симпатией у простого народа. Он был свойский
король: почти никого не обижал, соседей не притеснял, воевать не любил,
предпочитая проводить время в пирах и на охоте, а если его кто задевал,
старался отделаться шутками. Споры решал миром, у него в королевстве всегда был
урожай, так что нередко помогал соседям либо зерном, либо мукой, позволял
рубить свой лес, где деревьев все равно не уменьшается.
Больше ни рыцарям, ни народу знать не полагалось, это только
в последней смертельной схватке удалось узнать, какой ценой он все это
заполучил. Но из деликатности принято было считать, что король погиб по нелепой
случайности, когда ночью возвращался с охоты, а на него напали разбойники,
приняв за богатого купца, для спокойствия в королевстве короли и правители
должны выглядеть чистыми и непогрешимыми.
В этой ситуации для спокойствия страны глупо и бесполезно
было бы вякать о том, как на самом деле погиб король, а для будущего короля,
кем бы он ни был, присутствие Томаса будет более чем нежелательным. Томас кипел
от ярости, уже в замке он дал волю гневу и горько жаловался отцу на
неблагодарность и вероломство сеньоров.
Отец кротко поддакивал, уже не тот грозный воин, каким Томас
привык его видеть, и лишь однажды напомнил, что вероломными были изначально,
ведь если бы он не прибыл в самый последний момент, замок был бы захвачен...
Глава 8
Олег проводил время с сэром Эдвином в библиотеке. Дядя
Томаса ликовал, встретив удивительно образованного и знающего человека, так он,
к великому удивлению и возмущению Томаса, называл Олега. Олег, правда,
совершенно не интересовался книгами, но подолгу беседовал с дядей, выясняя его
отношение к тем или иным событиям. Причем, как заметил даже Томас, Олега не
интересовали битвы, сражения, набеги, лихие захваты земель и даже королевств,
он с каким-то странным интересом выспрашивал дядю о его понимании роли
христианства.
Томас приходил в ужас: дядя Эдвин, по его мнению, слишком
вольно трактует Святое Писание, чувствуется, что слишком рано оставил ратную
службу. Закон Божий — то же самое, что воинский устав, его нужно исполнять
строго и неуклонно, какие бы сомнения и соблазны ни заползали в душу. Тем более
что заползают не сами, это проклятый Враг Рода Человеческого следит за каждым
шагом и только и думает, как бы поднасрать, в смысле соблазнить, сбить с пути
истинного, отвлечь, уговорить отдохнуть, отдаться простым удовольствиям, что
доступны и корове.
Лилит в замке освоилась мгновенно, рыцари и слуги сперва
цепенели от ее вольностей: для нее ничего не стоило спуститься в кухню и
помогать стряпухам готовить обед, а через несколько минут она входила в кабинет
сэра Торвальда, где он беседовал с рыцарями, и, сев на колени к Олегу, томно
обнимала его за шею. Наряды ее всегда бывали настолько вольные, что мужчины
краснели, как юные девушки.
Томас, спасая ситуацию, объяснил, что Лилит — дочь короля
одной восточной страны, очень могущественной и богатой, с высоты ее положения и
древности рода она почти не видит разницы между простолюдинами и знатными
сеньорами. Тех и других при ее дворе всегда тысячи тысяч, потому ее надо
принимать такой, какая она есть, и выказывать ей достойные ее знатности знаки
внимания и уважения.
Это прояснило многое, а Лилит в самом деле настолько
божественно или дьявольски хороша, здесь мнения расходились, что никто из
рыцарей и не подумал бы усомниться в ее самом высоком положении. Да и статус
Олега в их глазах заметно подрос, все видят, что Лилит буквально светится от
счастья, когда смотрит на этого угрюмого отшельника... который на отшельника в
этой одежде похож мало, а больше на владетельного сеньора, уставшего от войн и
сражений.
Но близился тягостный момент расставания, Томас сказал с
достоинством:
— Отец, я не могу оставаться. Всяк в королевстве знает,
что меня выбрали королем, а потом вдруг не допустили до трона!.. Будут
возникать щекотливые ситуации. Конечно, я готов драться с каждым, кто
ухмыльнется или не так посмотрит в мою сторону, но... сэр калика говорит, что
это будет выставлять меня в еще более смешном виде.
Олег скорбно кивал, соглашался, взглядом призывал
согласиться и сэра Торвальда. Тот ответил прямым понимающим взглядом. Для
рыцаря не страшно погибнуть в поединке, доблестно умереть за честь дамы или
защищая короля, а вот оказаться смешным — ужасно. Сэр калика знал, на что
поймать доблестного Томаса.
— И еще, — сказал Олег хмуро, — если
остаться, то... это никогда не кончится. Вы понимаете, о чем я.
Отец повернулся к сыну.
— И что ты надумал?
Томас кивнул в сторону молчащего Олега.
— Наш лохматый друг, который и Британию, оказывается,
исходил лучше, чем мы свой скотный двор, уверяет, что на этом острове...
представляешь, он великую Британию называет островом, гад!., так вот здесь
великое множество королевств, и почти везде больше удобств: стратегических,
тактических, торговых... Какие-то земли лучше защищены, где-то богатые залежи
руд, где-то лучше земли, а где-то хоть места и пустые, но там могут возникнуть
богатые и могучие центры...
Отец спросил невесело:
— Судя по твоему состоянию, ты готов отправиться
немедленно?
— Отец, — сказал Томас горячо, — я покидаю не
из трусости наш родовой замок! Я хочу доказать, что сильный и благородный
человек и на пустом месте может создать нечто достойное!
Сэр Торвальд покосился в сторону Олега, тот равнодушно
смотрел в окно, где сокол гонялся за воронами. Те каркали и прижимались к
земле, рассчитывая, что храбрый дурак в запале не рассчитает удар и разобьется
о землю.
Сэр Эдвин поинтересовался:
— Маршрут уже наметили?
Томас кивнул в сторону скучающего Олега.
— Мой лохматый спутник... ну и что, если костюм
сменил?., уверяет, что уже наметил достойный и благородный путь для рыцаря с
незапятнанной репутацией.
