— Ваше величество, со всем почтением должен заметить,
что вам нужно больше считаться с мнением ваших покорных слуг. Все доблестное
рыцарство жаждет турнира...
Король рявкнул:
— При чем здесь турнир? Я пожаловал этому рыцарю земли,
захваченные Черной Язвой!
— Ваше величество...
Голос Гаконда прогремел, как гром:
— Что, кто-то из вас восхотел бы эти земли? Да если бы
даже я попытался навязать кому-то из вас эти земли, кто бы принял?.. Вы
примете, граф Лангер?.. А вы, граф Розен?.. А вы, барон Удельгейт?.. Но вы тут
же воззавидовали другому! Или вы ощутили, что этот рыцарь намного сильнее вас?
Поняли, что он может добиться своего?.. И стараетесь его остановить? Кому вы
служите, граф Лангер?.. Богу или Дьяволу?
Рыцари вздрагивали и опускали головы, глаза короля полыхают,
как горящие уголья, а голос стал трубным, как у архангела, созывающего на
Страшный суд. Только граф Лангер хоть и побледнел, но выдерживал взгляд.
— Ваше величество, — возразил он с
достоинством, — вы не так все поняли. Этот рыцарь покидал город, весьма
сожалея, что ему не выпало счастье сразиться на турнире и завоевать любовь и
восторженные улыбки дам. Мы пошли ему навстречу и предложили помериться силой
прямо сейчас. Так и сделали. Вот и все, никакого заговора!
Король смерил его испытующим взглядом, медленно повернулся к
Томасу.
— А что скажете вы, сэр Томас, о котором я был намного
лучшего мнения?
Томас медленно наклонил голову.
— Да, ваше величество, именно так.
Король побагровел, все затихли и втянули головы, ожидая
вспышки монаршего гнева, однако король совладел с собой и поинтересовался
жутковато ровным голосом:
— И что вы хотели этим доказать?
Томас ответил бестрепетно:
— Ваше величество, я прошу вашего позволения напоследок
еще раз сразиться с графом Лангером. Он уже один раз кувыркался здесь в пыли,
но почему-то не считает это поражением. Второй раз запомнит лучше. А я тут же
отъеду по своим неотложным делам.
Рыцари затихли как вокруг Лангера, так и за спиной Гаконда.
Король молчал, оглядывал собравшихся, даже бросил короткий взгляд на тучу
простого народа, а из раскрытых ворот города бегут падкие до зрелищ горожане.
— Вы знаете мое отношение к турнирам? — спросил,
наконец, король у Томаса.
Признал поражение, сказал себе Олег угрюмо. Уже не
запрещает, королевской дружины недостаточно, чтобы справиться с баронской
вольницей. Уже только выражает свое негативное отношение...
— Знаю, — ответил Томас в тишине. — И
полностью разделяю, ваше величество! Но это не турнирная схватка, а Божий суд,
ваше величество. Граф Лангер наговорил много оскорбительных слов в мой адрес,
так что я призываю Господа в свидетели, что он лжец... в смысле, граф лжец, а
не Господь наш, и потому я намерен вбить лживые слова вместе с зубами ему туда,
откуда они исторглись, — в подлую лживую задницу!
Лангер вскипел, бросил ладонь на рукоять меча, его схватили
за руки, плечи. Он пожирал взглядом Томаса. Но ему что-то нашептывали на оба
уха, он морщился, кривился, наконец, кивнул, все еще не отрывая взгляда от лица
Томаса, и по сжатым губам скользнула злая усмешка.
— Как видите, ваше величество, — сказал Лангер
громко, — я не могу не ответить на вызов, брошенный перед лицом знатных
рыцарей! И я сейчас докажу перед Господом Богом, королем и всем рыцарством, что
этот самоуверенный рыцарь — лжец. Он обманул ваше доверие, он использует вашу
бумагу для каких-то иных целей, явно порочных и преступных, а к Черной Язве не
приблизится и близко...
К королю подъехали его рыцари, начали уговаривать, убеждать,
упрашивать. Голоса становились все громче, требовательнее, наконец, Гаконд
вскинул руку.
— Тихо! Видит Бог, — сказал он зло, — я
против этого способа разрешения спора. Но если нет другого пути, что ж...
Объявляю Божий суд. Пусть поединок рассудит графа Лангера и сэра Томаса. А я
приму результат поединка... каким бы он ни был.
Он махнул рукой, рыцари вокруг восторженно заорали. Гаконд
повернулся и направился к центральной галерее, где сиденья с навесами от
палящих лучей солнца. Придворные заспешили за ним, Олег сказал с укором:
— Лангер отдыхал да присматривался к тебе. Он свеж, а
ты измотан!
— Он уже один раз рыл своим свиным... ликом
землю, — огрызнулся Томас.
— У него лопнула подпруга, — напомнил Олег. —
Только потому он и кувыркнулся.
— Не лопнула бы подпруга, — ответил Томас
зло, — лопнула бы голова. Не каркай под руку! Каркатель.
Звонко и зловеще протрубили трубы. Глухо простучали барабаны
и разом умолкли. В наступившей тишине Томас и граф Лангер разъехались на края
ристалища. Им подали свежие копья, граф сменил коня, в то время как Томас все
еще на том же гуннском жеребце. «Надо бы поменяться с каликой, — мелькнула
мысль, — этот устал не меньше меня», но судьи уже вышли на середину, один
обнажил меч и в ожидании оглянулся на короля.
Тот раздраженно махнул рукой, судья взмахнул мечом. С обеих
концов арены раздался нарастающий грохот копыт. Оба рыцаря мчались друг другу
навстречу еще быстрее и яростнее, чем начинались схватки доныне, на трибунах
замерли. Бойцы одолели только по трети турнирного поля, а скорость
бронированных коней настолько велика, что на трибунах зрители начали
непроизвольно подниматься, и когда рыцари оказались на середине поля, все
задержали дыхание.
Железный грохот ударил с такой силой, что многие вскрикивали
и хватались за уши. Копья разлетелись в щепки, белые брызги со свистом
прорезали воздух, кони от столкновения едва не опрокинулись, а сейчас, встав на
дыбы, бешено молотили по воздуху передними копытами. Полуоглушенные всадники
изо всех сил управляли поводьями и шпорами, не давая рухнуть, но выучка обоих
оказалась настолько велика, что кони развернулись на задних ногах и тяжелой
рысью отправились каждый на свой конец поля.
Глава 21
Трубачи вскинули трубы с подвешенными флагами, раздались
звонкие торжественные звуки. На арену вышел герольд, а когда трубачи опустили
трубы и воцарилась тишина, прокричал громко:
— Схватка закончилась вничью!.. Его величество
спрашивает, готовы ли рыцари закончить схватку по-христиански? Простить друг
другу, как велел нам Христос?
Олег стоял близко и слышал, как Томас пробормотал глухо:
— Да что нам Христос! Пречистая Дева прокляла даже
осину, что не наклонила ветви для колыбели ее ребенка!
На той стороне всадник поднял руку с копьем, все завороженно
смотрели, с какой легкостью он потряс им в воздухе. Олег вздохнул: граф Лангер
выглядит так, будто только-только выехал на схватку. Томас покачал головой,
герольд развел руками и пошел к королю с сообщением о непримиримости бойцов.
