— Что, не удалось договориться с собратьями?
— Это твои собратья, — ответил Олег
равнодушно. — Они первые британцы и англичане. Хотя, конечно, мерзкие
создания. И злобные... Добро бы сейчас озлобились, видя таких, как ты, рослых
красавцев, так нет же — всегда такими были, когда здесь только зверье всякое
бегало...
Томас зябко передернул плечами.
— Несчастный.
— Да они себя такими не считают, — возразил Олег.
— Это я о тебе, — пояснил Томас.
— Почему?
— Не принимает тебя Господь, — ответил Томас с
глубоким сочувствием. — Где-то подосрал ты ему, не желает видеть твою
поганую рожу.
Олег подумал, пожал плечами.
— Это твоя догадка. Не хуже и не лучше других.
— А что, — удивился Томас, — есть еще?
— Конечно, — буркнул Олег. — Немало.
Томас сказал задиристо:
— Назови хоть одну!
Олег усмехнулся.
— Я оставлен на боевом посту.
Олег ехал весь в думах, но Томас видел, как взор загорается,
когда мимо проплывают ничем не примечательные руины или когда на высоких скалах
проступают странные надписи на исчезнувших языках. Возможно, на месте нынешних
руин когда-то высился гордый замок, а хозяином был друг Олега, а то и он сам, с
ним никогда не угадаешь, кем мог быть и кем стать потом.
Если так, то в руинах вполне мог быть тайный ход, что
приведет в сокровищницу. Язычники ухитрялись собирать огромные богатства. Не
всегда же Олег беспечно скитался по дорогам, он знает нелегкий труд сеньора,
когда обязан охранять весь край, защищать крестьян, быть справедливым судьей,
заключить с соседями союзы о дружбе и зорко следить, чтобы не нарушались ни с
чьей стороны... Жизнь сеньора нелегка, куда проще все бросить и уйти
странствовать, якобы «искать истину», дурь какая, последнему дураку понятно,
что вся истина в Библии, другую искать глупо, ее просто нет...
Он покосился на Олега, тот с луком в руках поглядывает на
верхушки деревьев. Томас сказал с насмешкой:
— А не боишься стрельнуть в какого-нибудь своего бога?
Олег не понял, переспросил:
— Бога? Какого бога?
— Откуда я знаю, — ответил Томас победно. — У
нас Бог один. Его не достать, а ваши под каждой кочкой прячутся. И в каждой
луже, не говоря уже о болотах. И на каждом дереве...
Олег сказал равнодушно:
— А что, зато живые боги. Живут себе и живут. Им даже
церквей строить не надо.
— Церкви, — ответил Томас важно, —
необходимы.
— Ну да, — ответил Олег саркастически, — куда
же без них!
— А что, — сказал Томас с удивлением, — ты
считаешь, можно быть христианином и не ходить в церковь?
Олег буркнул:
— Знаешь, у тебя что-то не состыковывается. Вера в Бога
— ладно, это одно. Верить или не верить — личное дело каждого. Бог, как сказано
в ваших книгах, есть в сердце каждого. Так зачем в этом случае церковь вообще?
Томас задумался надолго, Олег уже решил, что рыцарь либо
задремал, либо забыл о трудном вопросе, но, когда все же заговорил, голос его
был мягкий и увещевательный, как будто старый мудрый дед вразумлял туповатого
внука:
— Понимаешь, все не так просто. Скажи, как без церкви
донести до язычников Слово Божье? Как поддержать колеблющихся и сомневающихся
христиан? Тысяча лет прошла со дня гибели сына Божьего, и все это время церковь
несет свет в мир, просвещает, поясняет, строит везде школы, учит детей читать и
писать, строит приюты для брошенных детей и помощи увечным на войнах... Без
церкви как бы все это свершилось?
Олег проворчал:
— Ладно-ладно, с этим ты уел, признаю. Но ты вспомни
хоть священника в замке своего отца, хоть архиепископа, что подле короля
Гаконда! Первый не дурак выпить и за бабами приударить, а второй —
чревоугодник, разве не видно? А ведь не простые монахи — иерархи церкви, но
какой пример подают?
Томас посмотрел удивленно, переспросил с недоверием в
голосе:
— Ты в самом деле не понимаешь таких простых вещей? Ах
да, все забываю, ты — язычник. А язычник, даже если очень грамотный и много
знает, все тот же слепец, блуждающий во тьме невежества и всяческих заблуждений.
Олег предложил саркастически:
— Ну-ну, просвети.
— Даже не знаю, — ответил Томас с
сомнением, — твое невежество столь велико, что я иногда думаю, что
прикидываешься. Ведь не может даже простой человек быть таким... слепцом.
Олег сказал раздраженно:
— Я не понимаю, что в моем вопросе выглядит глупым.
Разве те высшие священники не образцы всех пороков? Разве церковь не является
во многом рассадником... всех гадостей не перечислишь! Так почему я должен
следовать за такой церковью?
Томас всмотрелся в него внимательно, с отеческой жалостью во
взоре.
— А ты в самом деле не понимаешь, — произнес он
жалостливо. — Теперь зрю. Олег, за церковью не надо следовать. И никто не
следует. Христиане следуют за Господом. А церковь — это Божий дом, открытый для
королей, рыцарей и простого люда, ибо перед Богом все равны. Он с такой высоты
смотрит, что все мы тут внизу для него одинаковые, как вроде вон для тебя
муравьишки. В церковь ходят, чтобы пообщаться с Богом, посоветоваться,
попросить что-то или просто побывать в Божьем доме! Как навещают родителей
примерные дети, что ввиду взрослости живут отдельно. А все эти священники, о
которых ты говоришь с таким смешным жаром, — всего лишь слуги Божьи в
Божьем доме. Ну, вроде конюхов, стряпух, дворецкого и прочей челяди. В каждом
доме свои правила, а в Божьем — особые. Потому здесь и слуги прошли трудную
подготовку для служения Господу. Ну и что, если какой слуга начинает задирать
нос, он-де выше других, и тем более выше тех простолюдинов, что рубят лес или
пашут землю? Мало ли ты видел слуг при важных господах, что тоже начинают
важничать? От этого величие и благородство их господина не убавляется.
Олег смолчал, посматривал на рыцаря с удивлением. Томас
хорош, даже сам не понимает, что достаточно просто излагает вообще-то трудные
истины. Или очень хорошо слушал полкового прелата, а тому наверняка не раз
задавали вопросы насчет примерного поведения священников.
Глава 3
Справа медленно двигался длинный пологий холм, но достаточно
высокий, слева продолжался спуск, а дорога проложена по косогору как раз
посреди холма. Томас видел, как дальше она опускается и выходит в зеленую
долину, где дубовая роща, небольшая речушка и заросли камышей. Отшельник занят
своими мыслями. Томас попытался думать о приятном, как он сумеет повергнуть всех
к копытам своего коня и все признают его величие и беспримерную скромность...
