Подъехал Олег, он с любопытством рассматривал
баронессу-разбойницу, но держится, как заметил Томас, настороже, а лук из рук
не выпустил.
— И что же, — спросил Олег, — теперь мы уже
враги?
Она злобно сверкнула глазами, красивыми, но злыми, как у
рассерженной рыси.
— А ты, слуга, посмевший стрелять в моих людей на моей
же земле? Ты будешь повешен!.. Нет, тебя казнят медленно и мучительно!
Томас сказал осторожно:
— Леди, тут недоразумение. Мы просто ехали мимо,
услышали крики, а мой долг как рыцаря всегда приходить на помощь обижаемым.
Она перевела дыхание, сказала уже не так злобно:
— Ладно, ваши извинения могут быть приняты... при
особых обстоятельствах. Но ваш слуга должен быть казнен!
— Он только выполнял мои приказы, — возразил
Томас. — Как всякий оруженосец, он должен сражаться рядом с господином...
Руки Олега вдруг дернулись, щелкнула тетива. В придорожных кустах
раздался вскрик, затрещали кусты, видно было, как, ломая кусты, повалилось
грузное тело. Томас остался перед замершей в замешательстве женщиной, Олег
соскочил с коня, быстро нырнул в кусты, а через минуту вернулся, держа в руках
тяжелый арбалет со взведенной тетивой.
— Хорош, — сказал он деловито. — Посмотри,
какая струна!.. Этот стоит трех твоих коней. А болт, смотри на болт!.. Твои
доспехи прошибет, как лист лопуха.
Томас перевел взгляд на женщину, она побледнела и закусила
губу. Олег встал перед нею и навел на нее арбалет.
— Леди, — сказал он мирно, — вы в самом деле
дочь барона Рэд Лайка? Кто там прятался?
— Мой слуга Кадавр! — отрезала она. — Да, я
дочь Рэд Лайка!..
— Единственная?
— Да! — выпалила она. — И отец за меня вам
головы снимет!
Олег положил палец на спусковой крючок, хмурый взгляд его
зеленых глаз встретился с ее глазами, яркими, сверкающими, как утренние звезды.
— Плохо он вас воспитал, — произнес он
обрекающее. — За что будет наказан и сам.
Томас спросил обеспокоенно:
— Олег, Олег... Не станешь же ты стрелять в женщину?
Ее прекрасное лицо полыхало гневом, дивные глаза расширились
в презрении.
— Он только пугает, — выкрикнула она
бесстрашно, — он не посмеет...
— Мне все дозволено, — ответил Олег хмуро.
Сухо щелкнуло, от сильной отдачи руки с арбалетом
вздрогнули. Толстый металлический болт ударил ей в ложбинку между грудями,
разорвал плоть. Баронетка отшатнулась, рот ее открылся, мгновение пыталась
поверить в невероятное, затем пронзительно вскрикнула. Стальной прут раздробил
кости грудной клетки, разорвал сердце и, перебив позвоночный столб, пригвоздил
не защищенное доспехами тело к стволу.
Под непонимающим взглядом Томаса она дернулась, но железный
штырь держит прочно, тело обвисло, однако продолжала смотреть на Олега полным
ненависти и непомерного изумления взглядом.
Томас ахнул, перевел взгляд на женщину, снова на Олега.
Сглотнул все слова, что рвутся наружу, теперь уже бесполезные, после паузы
спросил хриплым голосом:
— А это как... когда все дозволено?
Олег помолчал, не отрывая взгляда от умирающей женщины. В
глазах отшельника рыцарь увидел темную боль и вселенскую растерянность.
— Тебе лучше не знать, — ответил он глухо. —
Ты счастлив, идешь по узкому коридору.
Томас нахмурился такой похвале, лучше бы плюнул в рожу,
пойми этих язычников, снова посмотрел на женщину, глаза начали мутнеть, но она
продолжала смотреть ненавидяще, с вызовом.
— Господи, отпусти ей грехи, — взмолился
Томас. — Ибо не ведала, что творила, как все женщины. Сказано, дуры, а с
дур какой спрос?
— Да еще и красивая, — поддакнул Олег. — Не
дергайся, простит. Он всегда прощает. Возьми арбалет, в твоем мешке места
больше. Пригодится.
Томас оглянулся еще пару раз, хотел было слезть и закрыть ей
глаза, потом подумал, что вороны все равно выклюют, им тонкие веки не помеха,
да и слезать с коня, потом снова залезать, ладно, принял арбалет и, уложив в
мешок, пустил коня вслед за отъезжающим Олегом.
— Ты прав, арбалет просто чудо.
Глава 10
Дорога пошла с холмов, далеко впереди на горизонте медленно
поднимается белокаменный город с красными черепичными крышами. Очень уютно
устроился в зеленой долине, мирный и процветающий, хотя благоразумно вдвинулся
в излучину широкой реки, чтобы та защищала с трех сторон, а с четвертой —
высокая каменная стена и две сторожевые башни по обе стороны широких ворот.
Кони, чуя отдых, пошли галопом, город с готовностью ринулся
навстречу. Ворота, как обратил внимание Томас, распахнуты, стражей нет, а по ту
сторону городской стены вздымается цветной базар, множество лавок с товарами,
склады, конюшни, оружейные. Булочные, а также кабаки для тех, кто спешит
расстаться с вырученными деньгами.
Выше по холму здания почище и поблагороднее с виду, а на
самой вершине угрюмого вида замок, явно тут могучий лорд, благодаря защите
которого и возник сам город. Двумя ярусами опускаются строгого вида здания, в
которых можно заподозрить как меняльные конторы, так и ссудные кассы.
Томас поморщился при виде небольшой каменной церкви, слишком
простой и невзрачной для такого богатого и яркого города.
— Не очень думают о душе, — проворчал он с угрозой
в голосе. — А Дьявол ищет любую щель...
— Тебе бы в проповедники идти, — посоветовал Олег.
— Почему? — угрюмо осведомился Томас.
— Да так, — ответил Олег с неопределенностью в
голосе, — ты крючком вязать не пробовал?
— Нет, — ответил Томас, — только спицами. Да
и то самую малость, у нас спицами вяжут теперь только пастухи.
— А у нас бабы, — заметил Олег.
Томас посмотрел с недоверием, нахмурился.
— Оскорбить хочешь?
— Зачем? — удивился Олег. — Правда. Многое из
того, что придумывают мужчины, потом начинают делать женщины. Не сразу, а так.
Со временем, постепенно. Хорошо, что хоть до сих пор не воюют.
Томас расхохотался.
— Скажешь такое! Или это ты так шутишь?.. Во имя женщин
можно воевать, верно, но не могу представить, чтобы женщины когда-то начали
воевать!
Он откинул голову назад и беспечно расхохотался идиотскому
предположению, подставляя красивое лицо солнцу.
Олег долго ехал молча, конь встряхивал гривой,
присматриваясь к приближающимся воротам. Томас косился на калику, у того сурово
двигаются брови, складки на лбу то углубляются, то идут вширь, а глаза
поблескивают загадочным зеленым огнем.
