Во главе отряда рыцарь на крупном жеребце, рыцарь и конь оба
убраны в золото. С плеч рыцаря красиво ниспадает плащ цвета артериальной крови,
сапоги цвета крови венозной, стальные доспехи отполированы так, что смотреть
больно. Справа молодой рыцарь со знаменем, уперев древко в выемку седла, на
кончиках копий первого десятка трепещут вымпелы с гербами. Слева от вожака,
приотстав на треть корпуса, еще один молодой рыцарь, на руке богато украшенный
щит, и по взгляду на господина Томас понял, что этот оруженосец ликующе везет
щит самого герцога.
Они миновали мост, Томас рассматривал их приближение во все
глаза, хотя старался не таращиться, как деревенщина: давно не видел в одном
месте столько рослых и красивых людей с исполненными благородства лицами.
Доспехи выкованы лучшими оружейниками, все одеты в богатые одежды не просто
красиво, но изысканно, умело, со вкусом, шлемы украшены искуснейшей
гравировкой, как и доспехи, а щиты у всех так просто настоящие произведения
искусства.
Он выпрямился, постарался выглядеть суровым и значительным,
но чувствовал, что проигрывает. Такому холодному высокомерию учат с детства,
гордыня и надменность струится из их глаз, от их властных движений, от их
породистых холеных лиц, удлиненных, с прямыми носами и красиво оформленными
нижними челюстями. Почти у всех аристократически приподнятые скулы, тонкие
брови и светлые глаза: у одних синие, у других голубые, даже волосы у всех
светлые всех оттенков, от спелой пшеницы до почти полной белизны альбиносов.
Вожак подал своим знак, все разом остановились, он один
подъехал ближе и остановил коня в трех шагах от Томаса. Томас смотрел вежливо,
но всем видом показывал, что его достоинство задевать не стоит, за честь дамы и
на стену полезет, к тому же у него, и кроме бабс есть святыни, так что на
всякий случай надо вежливо, дабы не оттоптать мозоль.
— Мир тебе, доблестный рыцарь, — сказал всадник.
Голос его был сильный, уверенный и красивый. — Меня зовут Рихард Гере, я
герцог Эгонский, брат короля Гаконда. Мои владения простираются от этой реки и
до гор, вершины которых сейчас так волшебно сверкают на солнце.
— Томас Мальтон, — вежливо сказал Томас, — из
Гисленда. Но меня, как я понял с приятностью в чувствах, здесь узнали, чем я
несказанно польщен и даже в какой-то мере тронут.
— Естественно, — сказал герцог любезно. —
Естественно, дорогой Томас, о ваших подвигах нам только что сообщили...
прибывшие из новой столицы моего брата короля Гаконда. Все слушали с восторгом
и превеликим вниманием! И весьма потрясены, что понятно и естественно. Не
соблаговолите ли, дорогой сэр, последовать за нами в мой замок, который, естественно,
к вашим услугам?
— С удовольствием, — ответил Томас. — Весьма
тронут. Весьма. Кстати, это мой ученый друг... Олег. Просто Олег. Он...
путешествует. Для собственного удовольствия.
Герцог кивнул Олегу с аристократической небрежностью.
— Добро пожаловать, Олег. Вы отыщете в нашем замке
немало интересного. А теперь, дорогой сэр Томас, не будете ли столь любезны
проследовать...
Томаса осматривали придирчиво, с интересом, сразу схватывая
цепкими взглядами и поцарапанный панцирь, и шлем со следами ударов, и помятый
щит. На Олега никто не обратил внимания, многих рыцарей сопровождают монахи,
торговцы, менестрели и просто бродяги, покупая безопасность пути мелкими
услугами.
— Сочту за честь, — ответил Томас церемонно. Томас
с достоинством подождал, пока все развернутся, негоже ехать сразу, как будто
голодные спешат к столу, легонько шевельнул ногами, конь красиво тряхнул гривой
и пошел, пошел, кося на незнакомых людей огненным глазом и страшно оскаливая
огромные зубы. На мосту Томас снова подивился его крепости, а когда миновали
арку, показалось, что въехал в огромный роскошный зал, ибо под копытами
отполированные до блеска мраморные плиты, подковы бьют красиво и звонко, но как
здесь зимой, интересно, жопы поотбивают. На той стороне двора вздымается
роскошная громада замка, что и не замок вовсе, а сказочный дворец,
спроектированный и построенный исключительно для наслаждений и отдыха.
Под всеми тремя стенами разбиты цветники, огромные алые розы
сгрудились так, что зеленых листьев почти не видно. Порхают яркие праздничные
бабочки, через равные промежутки фонтаны вздымают прозрачные струи, дают
прохладу и одновременно питают растения.
Когда проехали на середину двора, со всех сторон бросились
вышколенные слуги, начали расхватывать коней.
— С моим поосторожнее, — предупредил Томас. —
Не ставьте его слишком близко к другим, он не одобряет тесноты.
Герцог коротко улыбнулся.
— А вы, сэр Томас?
Глава 11
Томас увидел брошенный герцогом в сторону взгляд, дыхание
остановилось в его рыцарской груди. Как будто все самые красивые женщины
Британии приехали сюда, оделись, как для маскарада, но внесли свои изменения: у
одной при длинном платье до полу почти обнажена грудь, у другой разрез на ткани
начинается от бедpa, у третьей платье из тончайшей материи так плотно
охватывает фигуру, что будто на красавице вообще нет материи...
— Я стоек в обетах, сэр Рихард, — ответил Томас с
достоинством. — И старомоден.
Герцог что-то уловил в голосе гостя, переспросил:
— Это как?
— Я предпочитаю старые пути, — ответил
Томас. — Мужчины предлагают, а женщины отвечают «да» или «нет».
— Разве это справедливо? — удивился герцог.
— Нет, — ответил Томас честно. — Но Господь
именно так распределил роли между мужчиной и женщиной, а я как верный сын
церкви им следую без ропота.
— Приятно выполнять законы, — сказал герцог со
странной интонацией, — которые толкуются в нашу пользу?
Их с интересом слушали вышедшие из замка рыцари. Среди них
выделялись ростом и благородством осанки двое чем-то похожих: один крупный
блондин с льняными волосами до плеч, второй темноволосый, тоже крупный, широкий
и уже побывавший в боях, судя по шрамам на его лице.
Герцог перехватил взгляд Томаса, сказал любезно:
— Это мои двоюродные братья... по жене. Это сэр Оакнер,
а это сэр Терсегаль...
Оакнер, который моложе и с кудрями до плеч, поспешно
поклонился, а Терсегаль бросил на Томаса оценивающий взгляд, как воин на
равного ему воина, помедлил и отвесил короткий суховатый поклон.
Герцог усмехнулся, сказал богато одетому слуге:
— Проводи сэра Томаса в гостевые покои. Сэр Томас, мы
все с нетерпением будем ждать вас в обеденном зале.
Томаса провели по широким дворцовым, а вовсе не замковым
коридорам, в нишах статуи, а на стенах картины в дорогих рамах, пересекли два
роскошных зала и вошли в комнату, роскошнее которой он еще ничего не видел.
Олег с равнодушным видом доверенного слуги, который и не то видывал, топал
следом. Томас остановился, едва переступив порог, ошалело осматривался, а слуга
пояснил учтиво:
