Томас насторожился.
— На что намекаешь?
— Ни на что особенное, — ответил Олег
равнодушно. — Но разве не стоит оставить вроде бы безопасное местечко,
чтобы не искать беглецов по всему лесу? А прийти и взять тепленькими? В
определенном месте?
Томас сказал с презрением:
— Олег, ты настолько трус, что тебе опасности мерещатся
уже везде. Как ты живешь?
— Да вот так и живу, — ответил Олег со
вздохом. — Ну что, пойдем?
Томас поднялся.
— Пойдем. Как только вспомню, каких коней оставили в
замке...
— Зато шкуры унесли, — сообщил Олег. — Если
ты не знал. Или тебе обязательно нужно было красиво погибнуть в жаркой схватке?
Томас подумал, наморщил лоб, очень уж трудный вопрос задал
Олег, наконец буркнул с неудовольствием:
— Не обязательно, хотя рыцарь должен заканчивать земной
путь с мечом в руке и именем дамы на запершихся устах. Но я не хотел бы
огорчать таким пустячком Яру.
Деревья неохотно отодвигались в стороны, пахнуло сыростью и
прохладой, в глубине леса вообще полумрак, солнечные лучи зависают в густых
кронах, под ногами толстый слой серых и коричневых листьев.
Глава 16
Олег насторожился, через пару мгновений Томас уловил далекое
ржание, а затем и треск кустарника. Олег еще осматривался, когда Томас разом
оценил обстановку.
— Они и с той стороны!.. В часовню!
И первым ринулся к каменному зданию. Обнаженный меч
угрожающе блистал в его руке, Олег понесся следом. Они были на полпути к
часовне, когда между деревьями замелькали всадники.
— Вот они!.. Лови, догоняй!..
Томас наддал, за спиной все громче топот копыт, но и
каменное укрытие галопом ринулось навстречу. Рядом мелькнули красные волосы
отшельника, он наддал, как почуял, что Томас собирается приотстать, чтобы
вбежать последним, закрывая спину невоенного человека.
Томас влетел следом за Олегом в черный прямоугольник на
месте двери, мгновенно развернулся и встал сбоку от края, меч красиво и грозно
воздел для разящего удара.
Прогремели копыта, мимо пронесся храпящий конь. Всадник
что-то выкрикнул, проскакали еще трое, но никто не рискнул ринуться за
беглецами.
Томас сказал злорадно:
— Видели, как я их учил воинскому искусству там, во
дворе!
Олег поморщился.
— Томас, не употребляй это святое слово.
— Какое? — переспросил Томас.
— Искусство, — пояснил Олег. — В приложении к
воинскому делу оно звучит... как будто глумишься над всей твоей церковью...
Тебе не кажется странным, что никто даже не пытается сунуть сюда нос?
— Ничуть, — ответил Томас гордо. — Разве я не
преподал им урок там, в замке?
— Да, — согласился Олег, — конечно. Но
окружить и стоять вот так глупо.
Он оглядел помещение, обычная коробка из массивных глыб,
камни за много лет от тяжести сплавились краями. Несколько глыб под одной из
стен, можно только догадываться, что там был алтарь. В единственное окошко
падает красноватый свет закатного солнца, в крыше прорехи...
Томас смотрел с недоумением, как Олег подкатил один из
камней к стене с окошком.
— Там не пролезет и кошка!
— Я только выгляну, — ответил Олег
язвительно, — если ты не против...
Томас не нашелся с ответом, а Олег осторожно выглянул в
окошко, готовый в любой момент сдвинуться в сторону, если увидит направленный в
его сторону лук или арбалет.
Томас ждал у входа, мелькнула мысль чем-то да завалить вход,
можно бы даже теми раскатившимися от алтаря глыбами, но вряд ли дадут
заниматься строительством.
Вокруг часовни конское ржание, топот копыт, грубые голоса и
частый звон металла, но теперь и Томас ощутил, что собравшиеся не пытаются
вломиться в часовню и сломить сопротивление в жаркой схватке потому, что...
Да, похоже, чего-то ждут. Олег время от времени поднимает
голову, внимательно осматривает крышу. Там совсем черно, в лесу темнеет задолго
до прихода ночи.
Воины быстро натаскали хвороста, вспыхнул костер, неожиданно
яркий и сразу отшвырнувший тьму далеко за деревья. Багровый свет прорезал и
тьму в часовне, ворвавшись через дверной проем. Томаса заметили, заорали
торжествующе, а он, озлившись, показал оголенный меч и сделал приглашающий
жест.
— Ого, — услышал Томас приглушенный возглас
Олега. — Вот, оказывается, чего ждали...
Со стороны дороги в сопровождении троих воинов прискакал
герцог. По правую руку с ним на темном, как ночь, коне очень грузный человек в
монашеском одеянии, капюшон надвинут на лоб, но Томас успел заметить нечестивые
знаки на щеках, выдающие колдуна.
К ним подскочил высокий человек в латах, даже вздрагивает от
усердия и вовсю машет невидимым хвостом. Быстро-быстро протараторил, что
беглецов настигли в том месте, которое им и указал высокочтимый хозяин, вот они
в том каменном гадюшнике, их не стали выкуривать, как и велено...
— Великолепно, — коротко бросил герцог. —
Просто великолепно. Я сам не ожидал, что подскажут так точно. Сэр Лилиенталь,
можете приступать со своим искусством.
Человек в сутане с капюшоном тяжело сполз с коня, на земле
он показался Томасу еще безобразнее и толще. Неспешно снял прикрепленную к
седлу сумку, отошел на пару шагов и опустил на землю.
Воины, пугливо переглядываясь, взяли копья на изготовку и
попятились. Человек в сутане, который сэр Лилиенталь, оказался в середине
широкого круга. Даже герцог, который так и не покинул седло, натянул повод,
конь присел на круп и отступил на несколько шагов.
Томас, выглядывая одним глазом, прошептал:
— Что они готовят?
— Мешок развязывает, — буркнул Олег.
— А потом?
— Что-то вытащит.
— Это я и так знаю! А что вытащит? Ты же вещий, в
грядущее дерзаешь заглядывать, нечестивец! Деяния и планы Господа
подсматриваешь!
— Я мелочами не интересуюсь, — буркнул Олег еще
недовольнее. — Мне масштабы подавай.
Колдун запустил руки в мешок и что-то там ловил, так
показалось всем, в мешке трепыхалось и металось из стороны в сторону, наконец
лицо колдуна озарилось торжеством, он задержал дыхание и вытащил, крепко держа
за горлышко, небольшой медный кувшин, потемневший от старости.
Кувшин вел себя смирно, Томас не мог понять, что же там
прыгало и увертывалось, а колдун осторожно поставил кувшин на землю. Воины,
выставив перед собой копья, отступили еще на пару шагов и уперлись спинами в
деревья.
Рука герцога дернулась кверху, даже Олег угадал знакомый жест:
герцог то ли в страхе, то ли в неуверенности хотел привычно осенить себя
знамением креста, но вовремя спохватился и лишь вытер пот со лба.
