— Вода в ручье, — ответил Олег безжалостно. —
Но раз уж ты слаб, могу и принести.
— Не стоит...
Что-то в голосе Олега насторожило Томаса, он поднял голову.
Олег, суровый и напряженный, всматривался в чащу леса, поглядывал и на совсем
уже светлое небо.
— Все-таки выслали погоню, — сказал он
раздраженно, — что за дурь... Да, это редкостная дурь, могли бы урок
усвоить получше. Ладно, жди меня здесь.
— А ты?
— Нужно вернуться, — ответил Олег сумрачно. —
Оба кузена герцога пустились по нашим следам, это нехорошо. Кроме того, мне
кое-что надо узнать...
Томас прохрипел:
— Ты с ума сошел...
— Уже давно, — подтвердил Олег. — Иначе чего
бы с тобой связался?
Он отступил за кусты и растворился так бесшумно, словно сам
превратился в призрак. Томас прислушивался, но нигде не треснул сучок, не
шелестнула ветка.
Лорд Терсегаль, кузен герцога Гере, родственник короля и
теперь после гибели Рихарда полновластный хозяин земель вплоть до большой реки,
а при выполнении ряда условий договора с Хозяином — хозяин всего королевства, а
то и всей Британии, бежал через лес, как последний нищий, удирающий от
спущенных на него собак, лишившись меча, шлема и даже коня. Всего час назад
погоня, казалось, близилась к завершению, следы проклятого язычника становились
все отчетливее и свежее, как вдруг неведомая сила начала вырывать из отряда
одного человека за другим.
Его закаленные люди быстро впали в панику, и напрасно
Терсегаль доказывал, что волшебством и не пахнет: у каждого погибшего либо
торчит из шеи или спины стрела, либо распростерт с размозженной камнем головой,
а испачканный кровью камень находится рядом, либо по неведомой дури люди
напарывались на острые колья... хотя Терсегаль догадывался, что несчастные не
сами накалывались, пару раз даже видели смутное движение за кустами, а один раз
— скорченную лохматую фигуру, но все это подходило и под описания наружности
Лесного Народа, неуловимого и злобного, так что редеющий отряд волновался все
сильнее.
Наконец Оакнер, его брат и первый помощник во всех делах,
сказал прямо:
— Против нас весь лес. Надо возвращаться.
— Мы догоним эту сволочь!
За спиной Оакнера виднелись хмурые озлобленные лица, его
явно поддерживает весь отряд, только Джон и Морган, старые верные соратники,
хранят молчание, эти пойдут за ним, Терсегалем, в огонь и воду.
— Нас уничтожат всех, — возразил Оакнер. — И
все равно ничего не добьемся. Нужно вернуться. А там взять больше людей, а еще
лучше — сильного колдуна, который оградит нас...
Он вздрогнул, глаза расширились, а из груди, прорвав кожаный
панцирь, высунулся треугольный красный от крови наконечник стрелы. Терсегаль
пригнулся и, укрывшись щитом, прокричал:
— Джон с пятеркой — туда!.. Морган — обойди слева!..
Сам он присел за огромной корягой, прислушивался к крикам и
топоту. С ним осталось десять человек, все прятались за щитами и вслушивались в
отдаляющиеся крики. Тело Оакнера лежало посреди поляны, под ним растеклась
огромная лужа крови. Между лопаток торчит расщепленный кончик стрелы. Судя по
тому, что без оперения, стреляли из ближайших кустов.
Когда топот и треск кустов затихли, Терсегаль прорычал
гневно:
— Поняли этот знак богов?.. Он хотел вернуться, и вот
он убит за такой призыв. Так что мы найдем...
Так просидели долго, очень долго. И хотя судьба погони стала
ясна даже ему, он все еще отказывался верить, что восемь человек, бросившиеся в
погоню за одним человеком, пали от его руки.
Люди начали посматривать на него выжидающе. Он еще раз
пересчитал всех, да, всего лишь десятеро, а он — одиннадцатый. Если проклятый
язычник сумеет проредить ряды еще на двух-трех, то здесь останется столько,
сколько он уничтожил только что.
— С другой стороны, — произнес он, — хоть мы
не боимся погибнуть, но цель наша — захватить язычника. А этого не сделаем,
если погибнем. Потому вернемся в храм, пусть с нами отправится Темный Глаз или
Ночные Крылья, а еще лучше — оба. Они видят даже червей на длину копья под
землей, от их взора не укроется жук на дереве на милю, они издали почуют и
увидят этого неуловимого мерзавца... Варгель, ты идешь впереди, а ты, Йонсен,
замыкаешь. Тронулись!
И вот сейчас даже они все остались в лесу, убитые умело и
безжалостно. Он один сумел выбежать из леса, но там, где оставили коней,
обнаружил только привязанного к дереву оруженосца. Лицо парня было в крови, он
простонал, завидев герцога:
— Он был здесь... Всех коней увел!
Терсегаль быстро оглядел землю. Если коней увел, то явно не
в лес, иначе придется предположить, что его истребил не он, а в самом деле
Лесной Народ, который на самом деле на их стороне. Первым мстительным желанием
было убить дурака, отдавшего коней и сохранившего жизнь, но рассудок
военачальника взял верх, Терсегаль лишь приказал сухо:
— Следуй за мной.
Его нож быстро взрезал веревки, оруженосец всхлипывал и
благодарил, Терсегаль повернулся и побежал легким экономным шагом, рассчитанным
на долгое преодоление дороги. Оруженосец бежал следом, запыхавшись и что-то
выкрикивая.
На этот раз дорога шла по ровной степи, Терсегаль избегал
даже зарослей высокой травы и благоразумно делал крюк, оруженосец бежал прямо,
всякий раз прямо, но с ним ничего не случилось. Наконец показалась старая
часовня, недавно переделанная колдуном Лилиенталем в храм Сатаны. Терсегалю
вдруг почудилось, что за ним кто-то гонится. Страх и отчаяние придали сил, он
вбежал в дверной проем, будто его кололи в спину, с трудом остановился в
середине защитной пентаграммы. Сердце едва не выскакивало из груди, дыхание
вырывалось с всхлипами.
За спиной послышался топот, он торопливо развернулся, сжимая
в кулаке нож, но это появился оруженосец. Он в изнеможении привалился к косяку,
не в силах сделать больше ни шагу.
— А где... — прошептал он, — все остальные?..
Свистнула стрела, он захрипел с пробитым горлом. Олег вышел
из темной ниши.
— Там куда уйдет и твой господин...
Терсегаль смотрел на него вытаращенными глазами. Только
сейчас он сообразил, что в часовне он оставлял не меньше десятка воинов.
— Ты... — прошептал он в смертном страхе, —
как ты... оказался здесь?
— Нужно знать короткие тропы, — ответил Олег. Он
подошел ближе, глядя на него неотрывно и прицельно. — Так что ты говорил
насчет тех хозяев, которые отправили тебя и остальных на охоту за нами?
Терсегаль сказал, дрожа:
— Я тебе ничего не скажу.
Олег холодно усмехнулся.
— Твой высокородный брат напрасно распинался про пытки,
которые могут придумать только люди. Хотя он, конечно, прав. Ни гномы, ни
эльфы, ни демоны не в состоянии измыслить все, что придумали люди... Но, на
твою беду, я все это знаю. И ты сейчас эту сторону людского умения ощутишь на
себе.
