— Скажи-ка, — заговорил он тоном, не терпящим
возражений, — как проехать прямой дорогой в Урочище Дьявола?
Старуха едва не выронила из рук миску. Руки её затряслись,
она вскрикнула шамкающим голосом:
— Не к ночи будь помянуто его имя!.. Вы что же, всерьез
собираетесь...
Она не договорила, а Томас, не дождавшись продолжения,
сказал резко:
— Да, собираемся!.. А ты о чем, старуха?
Она сказала дрожащим голосом:
— Хоть я и не христианка... но и я держусь от дьявола
подальше! Как и от всего, что его окружает. Или что с ним связано.
Олег хмыкнул, смолчал, Томас сказал раздраженно:
— Все, кто не с нами, те — с дьяволом! В этой битве с
Врагом рода человеческого никто не может оставаться в стороне. Говори, что
знаешь, и тогда, может быть, я пощажу твою шкуру и не сожгу этот вертеп зла!
Олег хмыкнул громче, Томас оглянулся, зеленые глаза волхва
светились насмешкой.
— Дорогой Томас, — сказал он с издевкой, —
когда ты такое говоришь, только ребенок не заметит, что ты все брешешь. И ты
все равно не обидишь эту почтенную женщину, даже если она в самом деле окажется
служанкой дьявола. Но она, скажу тебе обидную правду, ни на стороне дьявола, ни
на стороне тех, кто воюет с ним. Ей и то и другое кажется... ребячеством. Давай
лучше спрошу я. Матушка, нам просто нужно туда доехать, чтобы принять те земли
под свою руку.
Томас сел, очень раздраженный вмешательством отшельника,
старуха покачала головой и посмотрела на Олега укоризненно.
— Какой-то ты больно серьезный. Не даешь благородному
рыцарю покуражиться, поугрожать, мечом побряцать... Скучный ты человек, нет у
тебя понимания. Это ведь он хочет взять те земли?
— Да, — согласился Олег. — Как проехать так,
чтобы долго не блуждать?
Колдунья, Томас предпочитал думать о ней, как о малость
помешанной старухе, так проще, сделала вид, что не расслышала. Вместо ответа
она быстро выложила на стол большой ломоть ветчины, Олег тут же вытащил нож и
аккуратно разрезал тонкими ломтями, еще она подала половинку сырного круга, а
сама поставила на огонь небольшой котел, где почти сразу забулькало варево, а
по комнате поплыл густой мясной запах.
Олег взялся помешивать, чтобы не подгорело. Старуха
проследила придирчиво за ним взглядом, Олег кивнул успокаивающе, и она
повернулась к Томасу.
— Благородный рыцарь, — сказала она с едва
заметной издевкой, — не изволите ли отведать моей неграмотной стряпни? Мне
показалось, что вы проголодались в дороге...
Он с подозрением уставился на свежий душистый сыр с мелкими
капельками выпота на блестящей поверхности, на изысканную ветчину, свежий белый
хлеб.
— Перекрестить можно?
Она вздохнула.
— Все можно, доблестный рыцарь, но... лучше не надо.
Томас задержал уже поднятую для крестного знамения руку, а
Олег сказал от очага предостерегающе:
— Томас, мы в походе. А в походе, как ты помнишь...
— Помню, — проворчал он.
Старуха перевела дыхание, когда Томас опустил руку, а вместо
этого достал нож и красиво порезал сыр широкими тонкими ломтями, настолько
тонкими, что сквозь них можно было рассматривать узоры на скатерти.
Господь, как молча напомнил ему Олег взглядом, в походе
разрешает обходиться без длинных молитв, сарацинам — без намазов пять раз в
день, евреям можно есть свинину, в Коране даже есть строка, где Аллах обещает
ад тому мусульманину, который откажется есть свинину и умрет от голода, только
бы не нарушать закон. Соблюдать ритуалы надо, но вообще-то жизнь дороже, потому
строгое соблюдение законов обязательно только в благополучном обществе.
Томас наклонил голову, очень вовремя калика напомнил ему о
поправке насчет странствующих и путешествующих, взглядом следил, как старуха
посыпала сыр мелко нарезанной зеленой травкой.
— А почему ты здесь? — спросил он. — Все-таки
люди селятся поближе к людям.
Она ответила равнодушно:
— Как тебе сказать лучше... Как раз здесь и жили. Долго
жили... Одни уходили, другие приходили. И языки у всех были разные, и боги, и
одевались по-своему. Но потом ушли уже все...
Томас спросил подозрительно:
— Куда ушли?
Старуха ответила печально:
— А куда все уходят. Ушли к тем, кто ушел раньше. Я
говорю, что люди ушли, а боги остались, они ж бессмертные. Их, правда, называют
демонами, даже Старыми демонами, это чтоб отличать от своих христианских
демонов...
— У христиан... — начал Томас, но взглянул на
Олега, махнул рукой, — ладно, давай дальше.
— Так и говорю, — продолжала старуха, — что
люди ушли, а их боги остались. Одни спят, ожидая перемен, другие не спят... Что
делают? Не знаю.
Олег зевнул, сказал устало:
— Надо бы поспать, но в то же время надо ехать. Бабуля,
как проехать прямой дорогой в это Адово Урочище, не отвлекаясь на тропки и
боковые дорожки?
Старуха смерила его неодобрительным взглядом.
— Разве я не говорила тебе, что не знаю дорогу?
— Ты можешь покликать того, — ответил Олег
резонно, — кто знает. Недаром же у тебя вон те пучки травы, свечи, череп и
ветки омелы!
Томас видел, как она вздрогнула, руки опустились. Олег
бесстыдно усмехался, она оглянулась на Томаса, тот сделал вид, что ему все
понятно, она перевела дух, сказала негромко:
— Ну, если вы так заговорили, то...
— Давай, бабуля, — поощрил Олег. — Ты же в
этих краях свой человек.
Она снова оглянулась на Томаса: крестоносец опаснее для
прибегающих к колдовству, спросила у Олега:
— Так ты, значит, хотел бы, чтобы я вызвала кого-то,
кто может вас провести через все ловушки по прямой прямо в Адово Урочище?
— Желательно, — сказал Олег, — прямо к его
хозяину. Тому самому, который его открыл. И который выпустил всякую нечисть.
Она опять оглянулась на рыцаря, тот принял самый мирный
облик, даже улыбнулся, она вздохнула, развела руками.
— Я могу попытаться... Но это запрещено...
— В городах, — сообщил Олег. — А в лесу,
степях, горах и на море человек волен пользоваться всем, что позволяет выжить,
ибо слаб, у него ни силы льва, ни когтей тигра, он не может летать, как птица,
не может плавать, как рыба, у него нет панциря, как у черепахи... Короче
говоря, давай, бабуля!
Она принялась чертить на полу пентаграмму, расставлять свечи
по углам, Олег наблюдал, как она ставит череп в центре, и Томас решил, что
Олегу этот ритуал тоже ведом, еще как ведом, явно сумел бы проделать быстрее, и
без лишних движений.
