— С дамой разговаривал, с нетрезвой и, увы, немолодой. Она пыталась меня клеить, но я…
— Еще с кем?!
— Ну, там были Ланкастер Блей и Рик Вануччи…
— Это что за задницы? — проревел Балкер и встряхнул Гарселя, чтобы тот говорил быстрее.
— Это мои клиенты, я продал им двух замечательных роботов. Я работаю торговым агентом «Сервис суперлогистик» и живу только за счет процентов…
Не успев договорить, Гарсель получил удар в живот и согнулся пополам.
— Будешь юлить — покалечу! — предупредил Балкер и, встряхнув еще разок свою жертву, прижал к стене. Однако Поль Гарсель до сих пор не понимал, с кем говорит, и боялся, что, произнеси он имя Камерона, это может вызвать куда более тяжкие последствия, чем удар по ребрам.
— Кто был еще? С кем ты разговаривал?!
— Еще я разговаривал с… Густавом Стоккером и Джоном Камероном. И больше ни с кем, честное слово.
— Так! С кем разговаривал Камерон?..
— Я не видел! — воскликнул Гарсель, уже зная, что получит за это по ребрам. Второй удар оказался болезненней, Поль почувствовал во рту вкус желчи.
— С кем разговаривал Камерон? Говори, и я отпущу тебя, или снова по ребрам и две недели в больнице…
— Ка… Камерон разговаривал со Сток… кером, больше не видел… может, еще с кем… — заикаясь от тошноты и боли, ответил Гарсель.
В этот момент в дверь туалета, которую держал Лестер, сильно ударили и чей-то грубый голос прокричал:
— Ну вы чего там, совсем оборзели? Другим в туалет не надо, что ли?
Лестер невольно отступил, и в распахнувшуюся дверь проскочили двое в костюмах, чем-то неуловимо похожие друг на друга.
Один из них сделал неловкое движение, и Балкер заметил кобуру.
— Лестер! — крикнул он, и тотчас на Лестера бросился один из двоих, а второй попытался выхватить пистолет. Но Балкер опередил его, прыгнул вперед и ударил с правой руки. Незнакомец отлетел к стене с писсуарами и выронил пистолет. Тем временем Лестер отбросил своего противника, а Балкер поддал ему ногой, и тот кувыркнулся по кафелю, успев, правда, выхватить оружие.
Но Лестер открыл огонь первым, осколки стеклянных перегородок брызнули, точно вода. В ответ часто защелкали выстрелы и по двери пробежала дорожка пробоин.
— Бежим! — крикнул Лестер, и они с Балкером выскочили в коридор.
Стало тихо. Из-за рамы, оставшейся от разбитой перегородки, выглянул человек с пистолетом, а из-за перегородки позади него — второй, безоружный. Заметив под писсуаром свой пистолет, он одним прыжком оказался рядом и, схватив его, перевел дух.
— Эй, мистер Гарсель, вы живы?
— Вроде бы да… — проскрипел тот, выходя из одной из ячеек и отряхивая с себя осколки.
— Кто эти люди и что они от вас хотели?
— Понятия не имею, кто эти люди, но они хотели полный отчет о том, с кем я разговаривал на юбилее «Труда и единства». Да еще дали по ребрам!
Гарсель поморщился и, держась за правый бок, подошел к раковине, чтобы сплюнуть окровавленную слюну. На самом деле он чувствовал себя не так уж плохо, но ему не хотелось начинать тот же разговор с новыми любителями чужих тайн.
— Ну, если вы в порядке, нам пора, — сказал тот, который нашел свой пистолет. Он осторожно выглянул из двери и вместе с напарником покинул туалет, оставив Гарселя одного.
Тот подошел к зеркалу, открыл воду и только начал полоскать рот, как зазвонил телефон.
Доставать его мокрыми руками было неудобно, но Гарсель все же изловчился и ответил:
— Але!
— Котик, ну где ты прохлаждаешься?
— Как где, любимая? В туалете.
— В каком таком туалете?
— Ну как в каком? В туалете ресторана «Рапсодия», полагаю, теперь любимого нашего ресторана…
Гарсель улыбнулся, представляя лицо Анжелы и ее полные губы, которые были как… как две спелые вишни. Банальное сравнение, но Анжеле оно подходило.
— То есть ты уже заказал нам столик?
— Ну разумеется, мы же…
И, не договорив, Гарсель замолчал.
— Сара? — неуверенно спросил он.
— Ну да, я тебя слушаю, ты заказал нам столик? Ты хотел сделать для меня сюрприз?
— Да, дорогая, — выдохнул Гарсель, чувствуя, что ему становится жарко.
— Я уже вызываю такси!
— Да, дорогая, жду…
Гарсель убрал телефон и, посмотрев в зеркало на свое раскрасневшееся лицо, обреченно кивнул. Сара была его основной подругой, с которой он не расставался уже три года, устраивать с ней скандал ему не хотелось.
Еще раз взглянув на себя в зеркало, он отрепетировал виноватую улыбку, затем вытер руки бумажным полотенцем и пошел к Анжеле, раздумывая, как бы так ее выпроводить и что сказать, чтобы это выглядело правдоподобно.
77
Навалившиеся в последнюю неделю дела заставляли Юргенсона крутиться как белка в колесе. Он гонял курьеров, договаривался о поставках, пугал, продавливал, отступал, если требовалось, и снова обрушивал на партнеров всю мощь своей навязчивой дружбы.
Его бухгалтеры прятали налоги, его банкиры отмывали деньги, адвокаты стеной стояли на пути инспектирующих структур, а служба безопасности перекапывала весь Аль-Империал, чтобы добыть любую информацию о намерениях Джона Камерона.
Кое-что им удавалось, и в перерывах между переговорами с партнерами начальник охраны Флетчер делал для Юргенсона доклады.
— За последние две недели он трижды встречался с Густавом Стоккером и два раза ездил в банк «Кроталь» для личной беседы с управляющим. Его брокерская фирма «Тинко» продала все акции металлургического концерна «Рори-металл» и начала скупать производителей сельскохозяйственной продукции.
— Сколько он купил?
— На полтора миллиарда ливров, сэр.
— Полтора миллиарда? Это много!
Юргенсон поднялся с кресла и, подойдя к столу, открыл сигарный ящичек, какие стояли у него повсюду — от домашнего кабинета до офисов, загородных домов и выкупленных апартаментов в лечебном заведении на водах. Ящики были однотипные, а вот сигары в них попадались какие угодно — от дорогих элитных марок до невнятных самокруток с островов Пентона.
Качество табака для Юргенсона значения не имело, ему нравился ритуал, который, впрочем, он редко выполнял до конца. Иногда лишь обрезал гильотинкой кончик, бывало, даже прикуривал, но главным было повертеть сигару в руках, почувствовать ее запах. Это здорово успокаивало, в такие моменты у Юргенсона пропадало желание немедленно дать волю кулакам, чтобы наказать и правых, и неправых.
— Полтора миллиарда — это много, так его разэдак, — повторил Юргенсон, быстро вращая в руках сигару. Потом щелкнул зажигалкой «Гонззо», но прикуривать не стал, вместо этого нажал кнопку на интеркоме и позвал:
