Тилли проводила ее взглядом, а затем спросила:
— Как это нет денег? Разве так бывает?
Ни дома, ни в школе ей еще никогда не приходилось слышать подобной чепухи.
— Бывает, Тилли. Мы уходили в спешке, а наличности у вас в доме не водится. Разве что у слуг.
— Но ведь деньги еще бывают на таких карточках… — вспомнила Тилли, начертив в воздухе форму кредитки.
— Даже если бы у нас было время захватить пару маминых кредиток, пользоваться ими опасно, нас сразу вычислят.
— Как это? — не поняла Тилли.
— Долго объяснять. Смотри, вон и мама идет.
Миссис Юргенсон появилась с желтым тюльпаном в руке.
— Вот, решилась сорвать, здесь все так запущено… — Она огляделась. — Видно, что на садовнике они предпочитают экономить.
— Едва ли здесь есть садовник, Барбара, — сказал Эндрю, возвращаясь за руль.
— Что значит едва ли? Кто-то же должен следить за всем этим!
— Ну что, мам, биде нет? — с усмешкой поинтересовалась Тилли.
— А я и не удивилась, это же просто запущенный парк.
— Садитесь! — скомандовал Эндрю, и пассажирки быстро заняли свои места, а миссис Юргенсон даже пристегнулась.
— Мама, Эндрю сказал, что у нас нет с собой денег, а твои карточки не подходят — нас из-за них поймают эти уроды.
— Ну что за уроды, Тилли? Что это за слова?
— Просто я хочу есть, а еду нам без денег не дадут и в гостиницу не пустят.
— Не переживай, детка, нам вовсе не обязательно пользоваться карточками. Достаточно зайти в любой банк и позвать управляющего — они могут выписать даже наличные.
— Это нам тоже не подходит, Барбара, — заметил Эндрю, заводя двигатель и трогаясь.
— Но что же тогда делать? Мужу звонить, вы говорите, нельзя, а на что мы будем кормить ребенка?
— Мистеру Юргенсону мы позвоним обязательно, но для начала нужно найти укромное местечко, где нас не найдут его враги.
— Ну так езжай туда, да скорее, я есть хочу! — потребовала Тилли, глядя на проплывающий мимо пейзаж. Теперь Эндрю не гнал машину, как вначале, но плавное покачивание на проселочной дороге вызывало у Тилли тошноту.
— У вас, Барбара, достаточно колец и перстней. Полагаю, мы можем менять их на еду…
— Ну и много ты наменяешь? — снова вмешалась Тилли. — Пять колечек, ну — пять пирожков. А нас трое и ты вон какой здоровой. Хотя нет, ты же на баллонах живешь. На сиропе!
— Теперь мне ясно, кто стащил баллон из ящика! — усмехнулся Эндрю, поглядывая на Тилли в зеркало заднего вида.
— Ну и что? У тебя их вон еще сколько осталось! — возразила та, толкая ногой коробку с баллонами.
Тилли никому не давала скучать в дороге, и таким образом они проехали еще полтора часа, объезжая населенные пункты и сторонясь сельских автозаправок — везде, где были люди, могли оказаться и осведомители Камерона.
Внезапно Эндрю выжал тормоз, и машина резко остановилась, подняв целое облако дорожной пыли.
— Что случилось? — испуганно спросила миссис Юргенсон, оглядываясь по сторонам, но здесь повсюду были только небольшие рощи и пустоши вперемешку с засеянными полями.
— Ничего, просто показалось. Сейчас доедем до деревни, где можно будет сменять еды по более выгодному курсу, чем предлагала Тилли.
— Давай скорее! Я сейчас даже салфетку бы съела! — тотчас отозвалась она.
— Поехали, — кивнул Эндрю и снова тронул машину, а сам тем временем продолжал размышлять о Робине. Эндрю знал этого человека, но определенно не как обслуживающего инженера, теперь это было очевидно. А еще рядом с Робином появлялся какой-то неясный образ, но даже короткие попытки увидеть его отчетливее вызывали у Эндрю почти физическое страдание.
96
Объехав большую позеленевшую лужу, внедорожник остановился напротив одноэтажного строения, считавшегося в этих местах гостиницей и рестораном.
Эндрю вышел из машины и осмотрелся. Под окнами гостиницы торчали несколько чахлых деревьев, которые, казалось, никогда не вырастут. Дверь в заведение была открыта, в проеме колыхалась сетчатая занавеска от мух.
На крыльце с выщербленными ступеньками лежала собака. Приподняв голову, она внимательно посмотрела на прибывших, затем поднялась и затрусила прочь, то и дело оглядываясь.
Вдоль невысокого заборчика, за которым начиналось подобие палисадника, были припаркованы три машины. Старый микроавтобус на спущенных шинах, рыжеватый седан на разных колесах и развозной пикап лет десяти от роду, но на ходу, о чем свидетельствовали сохранявшийся на шинах рисунок и дорожная пыль на его боках.
— Барбара, Тилли, вы можете выходить. Здесь мы поедим и, возможно, купим другую машину.
— А эту куда? — тотчас спросила Тилли.
— Поменяем на пирожки.
— Здесь так грязно, — произнесла миссис Юргенсон, с сомнением глядя на землю перед тем как ступить на нее туфлей. Потом она все-таки вышла, огладила на себе платье и, посмотрев на строение, спросила:
— Это… туалет?
— Вообще-то отель.
— И мы что, будем в нем жить?
— Нет, мы поедем дальше.
— Я буду пирожки с печенкой! — объявила Тилли, с удовольствием ступая по разбросанному на земле запыленному мусору.
— Ты смотри, сколько тут всего, мама! — воскликнула она, нагибаясь и изучая удивительные находки. — Вот пробка от бутылки, вот пачка от сигарет, есть даже поломанная зажигалка. И презерватив, мама! Ведь это презерватив?!
— Прек-ра-ти сей-час же ме-ня по-зо-рить! — прорычала миссис Юргенсон, словно тигрица. Эндрю улыбнулся. Он еще никогда не видел Барбару такой рассерженной.
— Девочка познает мир, Барбара, ничего не поделаешь. Выберите лучше колечко, которое не жалко, и мы обменяем его по выгодному курсу.
— Ах да… Давайте вот это…
Она сняла с пальца кольцо с синим камнем стоимостью в двадцать тысяч ливров и подала Эндрю.
— Ну, идемте, — сказал он, подбросив кольцо на ладони, и первым вошел в заведение, сразу попадая в мир запахов, свойственных всем провинциальным закусочным.
Здесь пахло сгоревшим жиром, подходившим тестом, прокисшим пивом и какими-то дешевыми конфетами к чаю, щедро сдобренными фруктовой эссенцией.
Между тем в зале было пусто и, несмотря на завешанную занавеской дверь, над столами весело носились мухи.
За стойкой находился мужчина лет пятидесяти пяти, в белой майке с лямками и полотенцем в руке.
Почти не отреагировав на вошедшего Эндрю, хозяин заведения тотчас распрямился и захлопал глазами, когда появилась Барбара. Только теперь он внимательнее посмотрел на Эндрю и, смахнув со стойки невидимые соринки, вышел из-за прилавка.
