Потом я выросла, уже закончилась война, я стала невестой на выданье, но кавалеры меня мало привлекали – мальчишки. И я вышла замуж за папиного коллегу – чуть старше папы. Он был благообразный, с бородкой. Как я уже потом разобралась, он напоминал мне батюшку, вот детское подсознание и откликнулось.
Жили мы хорошо, двое детей (сейчас уже внуки, и даже правнук готовится). Однажды у нас с мужем была любовь, когда раздался колокольный звон – и я испытала то, чего не было 6 лет брака. При этом радость любви как-то слилась во мне с отрывочными картинами церкви – и это было так необычно и так празднично, что я даже подумала, что ЭТО тоже служение богу.
Я стала посещать церковь, хотя ни с кем не сближалась, к батюшке не подходила. Каждый раз эти походы вызывали внутри неясное томление, даже возбуждение, а домой я приходила взвинченная, возбужденная, хотела мужа.
Потом, уже после 50, после смерти мужа я стала больше времени отдавать церкви, молитвам, хотя сама себя ловила на том, что моя любовь к богу очень напоминает любовь к мужчине: я так же томилась, так же хотела ухаживать за ним, защищать его и заботиться.
Потом мне одна сестра рассказала, что у нее по молодости тоже было такое. Она пела в церковном хоре, и на определенных нотах у нее была разрядка, которой потом пришлось долго ждать с мужем. И она тоже видела в Христе не просто Жениха, а жениха земного. Но потом, сказала она, все встало на свои места: муж – земной алкаш, а Христос – небесный символ.
Но у меня не было претензий к мужу, да и его уже не было. Так что ничто не мешало моей любви. Правда, когда я осознала все это, я вышла замуж. Муж был моих лет, ласковый, даже нудноватый, бесцветный. И хотя хорошо разбирался в Библии, был просто цитатчиком, а не знатоком. И на этом фоне церковь еще больше играла своим светом, своей Любовью, своим сообщением с Богом.
И сейчас я хожу в церковь, как в дом любви – любви, которая всю жизнь была со мной. Любви и к Богу, и к мужчине, и к моим детям».
На разъезде
«Мой муж начал работать на разъезде в 56-м году. А я вышла за него в 59-м, хотя мы были знакомы всего 2 недели в доме отдыха. И я переехала к нему совсем в другую область, оторвавшись от родной семьи.
Жили мы обыкновенно, я приучена к деревенской жизни. Хлопот было немного, я любила мечтать, а природа вокруг отличная, склоняющая к этому. И все было хорошо, но не было детей более 10 лет.
И вот летом 71-го года я лежала на поляне неподалеку от железной дороги, стыдно сказать – ничего не делала, а просто думала о разном в жизни. А мимо шел мужчина – примерно моих лет, приятной наружности. Вид городской, но усталый. И он остановился рядом, стал разговаривать, а я вся была в мыслях, что-то ему отвечала, но разговор помню слабо. Только опомнилась, когда мы с ним куда-то вместе пошли. Я все шла и соображала: чего это он мне сказал, что я так подхватилась. Но ни тогда, ни потом не вспомнила. А как только ушли с прохожей тропинки, так и упали под кустом и, как нынче говорят, стали заниматься любовью. И было стыдно и хорошо, как никогда раньше. Потом он встал, а я не могла, и он ушел.
Я забеременела, и очень этому обрадовалась. И сразу мне стало казаться, что этого мужчину мне послала судьба, что это никакая не измена, потому что мы друг друга не знаем совсем, а просто: он появился, осчастливил меня и исчез. Значит, больше не нужен.
Родила я в срок, дочку, мы с мужем были счастливы всей душой. Когда ей было уже 2 годика, я шла из деревни на разъезд с продуктами, села отдохнуть. Смотрю, почти на том же месте, где встретила мужчину, сидит кто-то. И минут через 5 он встает и идет ко мне – и я вижу, что это он же. Только одет по-другому. У меня просто ноги отнялись, в груди сердце не помещается, я вся помертвела. А он подошел, взял меня за руку и увел с тропки. Я сначала сумки несла, а потом оставила. И опять у нас с ним было…
Потом он ушел, почти ничего мне не сказав, а я ему про дочку ни слова. Нашла сумки, добралась до дома и была твердо уверена, что опять буду с прибылью. Так и случилось, вторую дочку родила за 2 дня до дня рождения первой. Муж, конечно, ни о чем не догадывался, да ничего и не было – просто я чуть дольше до дома шла.
Потом я того мужчину видела еще через 3 года. Мы со старшенькой шли в деревню, а он на той поляне был с еще одним мужчиной, женщиной и мальчиком лет 8. Мы прошли мимо них быстро, я их не разглядывала, и кто кому кем приходился, не знаю. Но ночью думала о нем и поплакала, потому что он оказался земной, а не посланец судьбы.
Вот и вся история. Дети выросли, обе замуж ушли. Муж умер перед самой перестройкой. Напоследок он стал заговариваться, и пару раз что-то упоминал о мужчине судьбы, но неясно было, к чему. А я первый раз просто помертвела вся, а потом привыкла и не стала обращать внимания – если бы не те два раза, были бы бездетные. Так что все оправданно, грех без греха, а только для детей.
Сейчас я живу с младшей дочкой, живут они с мужем хорошо, но у нее сынок на отца совсем не похож. Я иногда смотрю и думаю, что, может, и тут не обошлось без мужчины судьбы. И хоть грех, но все лучше, чем настоящая измена – с гульбой, скандалами, битьем. Хотя никаких доказательств тому нет, я раз намекнула дочери, что и как бывает в жизни, она вроде бы поняла, хотя и не стала развивать. Но я думаю, что, раз уж поняла, значит, есть что понимать. Без этого и вообще было бы неясно, о чем думать.
И вот только еще одно порой приходит на ум: а тот мужчина меня считал женщиной судьбы?»
Одноклассницы
«Мы с Дашей всю жизнь вместе прожили. Как сели вместе за парту в далеком 1931 году, так до сих пор встречаемся и все друг про друга знаем. У меня уже внуки и правнуки, а она одинока. Я была замужем, а она воспитывала детей своего начальника. Я была верная жена, а она неверная, хотя и всего-то любовница. Она вообще никогда не была замужем и не стремилась, что по тогдашним временам было в диковинку. Много лет была тайно влюблена в своего начальника, но ему-то как раз и не уступала, его семью очень берегла, но и кроме этого времени долгие годы не шла замуж, хотя ее не раз приглашали.
Причем, она всегда надо мной посмеивалась, что я блюду семейную честь. Мой муж был военным, вечно в разъездах, Даша всегда при кавалерах, а я только компанию поддерживала, а как ближе к ночи, уходила, не оставалась. Она уже и сердиться перестала, что, мол, я им компанию ломаю, но я не могла ее поддержать, потому что понятно, чем это обернется. Порой от кавалера было тяжело отцепиться, а порой это совпадало с пустотой в квартире, но я никогда не уступала, только до парадного, а дальше ни-ни.
Причем иногда я все-таки давала себе волю, но только летом, в санатории в Крыму. И бывало это даже не каждый год, и скрытно ото всех, а не после бурных романов. Просто тело требовало, и я сдавалась. Но с Дашей, чтобы она узнала про это – не могла. Не знаю почему, но просто какое-то внутреннее стеснение. И она меня считала то ли дурой, то ли святой, что я ни с кем и никогда.
