– Помоги, – прохрипел несчастный, и Клаус схватил его за руку, чтобы оттащить от жуткой ямы, однако это было не так просто. Водоросли наливались силой и, потрескивая, увеличивались в объеме, стаскивая в яму уже не только старика, но и ухватившегося за него Клауса.
– У меня не получается! – в отчаянии закричал он, видя, как проскальзывают по траве сапоги.
– Серебро… – прохрипел старик. – Брось туда серебро…
– Какое серебро? – не понял Клаус. Ему показалось, что старик бредит.
– Любое… Серебро… Он боится… серебра.
«Но у меня нет денег!» – в отчаянии подумал Клаус, однако тут же вспомнил о смятой серебряной пряжке и, выхватив ее из кармана, швырнул в ставок.
Раздался громкий хлопок, горячий пар ударил в стороны, Клаус шлепнулся на траву и зажмурился.
– Вставай, теперь он уже не страшен, – произнес кто-то рядом.
– Что? – переспросил Клаус и, открыв глаза, увидел того самого старика. Теперь он стоял на ногах, одной рукой отряхивая длиннополую одежду, а другой опираясь на посох.
– Молодец, что не струсил, за это тебе змейки помогать будут. Ну, бывай, Клаус, хорошего тебе путешествия.
С этими словами старик шагнул за куст бузины и исчез, будто его здесь и не было.
Клаус поднялся и стал оглядываться, полагая, что старик все еще где-то поблизости. Он обошел куст бузины, но обнаружил лишь нетронутые заросли крапивы. Клаус покосился на ставок, из которого тащил старика. Вода там все еще была мутной, однако болотные мошки уже скакали по ее поверхности как ни в чем не бывало.
«Пригрезилось мне, что ли?» – подумал он и, оглядевшись последний раз, стал подниматься к дороге, продолжая прислушиваться после каждого шага.
Оказавшись на дороге, Клаус, однако, в нерешительности остановился, он не узнал местности.
Несколько сухих деревьев лежали поперек колеи, рассыпавшись в труху, а все обочины были присыпаны сбитой хвоей и листьями.
– Ригард! – позвал Клаус, забеспокоившись о своем товарище.
– Я здесь! Здесь! – откликнулся тот, выбегая на дорогу. – Ты видел, что случилось-то, видел?!
– Что случилось? – спросил Клаус, осматриваясь.
– Слышал, какой гром вдарил?! Я страсть как перепугался, деревья повалились, хвоя посыпалась! Вон и мне за шиворот набилось.
Ригард стал крутиться на месте, пытаясь достать из-за ворота еловые иголки, но Клаус схватил его за локоть и потащил прочь, приговаривая:
– Пойдем отсюда скорее! Потом почешешься!
21
До вечера удалось пройти еще несколько миль, сделав три привала, и всю дорогу Ригард говорил только о еде.
Дикой моркови и сушеных ягод ему хватило ненадолго, и он вновь и вновь предлагал найти озеро, чтобы поймать рыбы, однако Клаус отказывался, желая поскорее и наверняка выйти за пределы земель лорда Ортзейского и уже завтра путешествовать по большим дорогам.
– А какая нам выгода от больших дорог? – спросил его Ригард, когда напарники уже укладывались спать на старом почерневшем сене, остатки которого нашли на лесной опушке.
– Там много разных людей попадается, может, работу найдем…
– Хорошо бы, – вздохнул Ригард, глядя в небо, где появлялись первые звезды. – Только давай в первой же деревне поменяем пряжку на хлеб.
– Нет уже никакой пряжки, – отозвался Клаус.
– Как нет? Потерял?
Ригард приподнялся на локте, силясь разглядеть лицо Клауса. Он надеялся, что приятель его разыгрывает, ведь малый кусочек серебра был их шансом хоть раз отведать настоящей еды.
– Нет, не потерял, – после паузы ответил Клаус. – Наверно, это как-то связано с громом, когда деревья валились…
– Да что связано-то?
Где-то ухнул филин, и стрекотавшие в кустах цикады разом смолкли.
– Страшновато здесь, – признался Ригард, зарываясь в сено.
– Я эту пряжку серебряную… в яму с водой бросил, оттого, наверно, и гром был…
– А чего ты таким голосом говоришь? – еще больше забеспокоился Ригард.
– Да я все еще не верю до конца в то, что видел.
– А что ты видел? – прошептал Ригард.
– Я увидел старика, которого утягивала в яму… какая-то сила…
– Какая сила? – едва слышно спросил Ригард, еще глубже прячась в сено.
Шагах в двадцати от них по дереву ударили колотушкой. Клаус вздрогнул и потянулся за тяжелым сучком, который на всякий случай положил рядом с копной. Теперь он мог пригодиться.
– А вдруг это волки?
– Нет здесь волков. Они в таких лесах не водятся, – уверенно заявил Клаус, хотя эта уверенность в темном лесу давалась ему трудно.
Едва дыша от страха, они с полчаса лежали не шевелясь, пока в кустах не застрекотали очнувшиеся цикады.
– Что дальше было? – шепотом спросил Ригард, выглядывая из сена.
– Еще немного, и его бы утащили в яму… А я схватил его за руку и попытался помочь…
– И чего?
– Тогда и меня тоже потащило в яму…
– Страх какой, Клаус! – воскликнул Ригард и снова накрылся сеном. – Тебе это привиделось, да? Ты меня напугать хочешь?
– Я не знаю. Потом мне стало казаться, что привиделось. Но старик сказал, чтобы я бросил в воду серебро, а монет у меня не было, вот я и бросил пряжку. От нее из воды пар ударил, и я упал…
– А старик?
– Он вроде поблагодарил меня, шагнул за куст и исчез…
– А какой он из себя был, страшный?
Клаус задумался, пытаясь вспомнить, каким был старик, но, кроме длинной бороды, ничего не вспомнил.
– Он был с бородой и большим костылем.
– С посохом?
– Да.
– А это не колдун был?
Из леса донесся тяжкий вздох, Клаус с Ригардом замерли.
– Лось, наверно… – прошептал Клаус.
– Вдруг он пришел сено есть? Вдруг это его сено? – также шепотом спросил Ригард.
– Сено летом не едят. Сейчас травы полно.
Они подождали еще немного, и постепенно, вместе с оживлением цикад, ушел и страх.
– Нет, я не думаю, что он колдун, – сказал наконец Клаус. – Он добрый, мне так показалось. И вообще, давай спать.
– Я теперь не усну! После таких-то сказок!
– А ты усни. Нам завтра на работу наняться нужно, чтобы хорошо поесть. Тут недалеко деревня, там и попытаем счастья.
– Откуда ты знаешь, что рядом деревня?
– Когда мы шли, дымом пахло и горелым жиром, так пахнет дым из жилища.
