Он понюхал содержимое и кивнул:
– Неплохо пахнет, вот только чашек у нас нет…
– Из кувшина похлебаем, не маленькие, – сказал Дирк и стал разрывать хлеб руками.
– Стой! Стой, тебе говорят! – одернул его Эдгар. – Чего свинячишь, когда у меня ножик имеется?
– Ну, – Дирк пожал плечами. – Я же не знал. Режь ножиком.
Клаус сорвал несколько лопухов и разложил их вместо тарелок, а Эдгар начал резать хлеб и соленые огурцы, раскладывая их на лопухи и добавляя к ним жареное мясо.
– Ишь ты, не пожадничал трактирщик, – заметил Дирк.
Из леса вышел Ригард, волоча упавшее дерево. Дирк рассмеялся.
– Я на другое бревно показывал, Румяный!
– Неважно, мне и это сойдет, – ответил тот, бросая на траву свою «скамейку», с которой посыпались труха и прятавшиеся под корой жуки.
Хоть и с трудом, Ригарду удалось все же усесться на бревно так, чтобы не беспокоить распухшую после недавнего укуса ягодицу.
– А ты-то как, Клаус? – поинтересовался Эдгар, тщательно вытирая о лопух свой нож.
– Левая рука едва двигается, и шея немного распухла, но ходить это не мешает.
– Дорого достались вам эти крейцеры, – заметил Дирк, подцепляя кусок огурца.
– Куда? Куда понес? – одернул его Эдгар. – Не жри перед выпивкой, а то хмель не проймет!
Он подал кувшин Ригарду, как самому пострадавшему.
– Начнем с тебя, Румяный. Приступай.
Ригард принял кувшин и, собравшись с духом, сделал три больших глотка, а затем передал кувшин Клаусу.
– Ну как червивка? – спросил его Эдгар.
– Ничего, сладкая даже, – сказал тот и потянулся за хлебом.
– Эй, слышите? Опять стук да топот! – заметил Дирк. – Эдак они нам покоя не дадут!
Клаус сделал свои три глотка и передал ему кувшин.
– Выпей лучше. Червивка забористая, горлом чувствую. Через два круга тебе будет все равно, кто там по дороге ездит.
– Да я разве против? Пусть ездят, – сказал Дирк. – Ну, Эдгар, выпью, чтобы Хелена со мной на сеновал пошла…
– Как же, разбежалась она! – зло возразил ему товарищ.
– А что за Хелена, батраки? – спросил уже опьяневший Ригард.
– Сейчас выпью и расскажу, – пообещал Дирк и запрокинул кувшин.
– Соседка нашего хозяина, – сказал Эдгар и сломал попавшуюся под руки толстую палку. – Дочь Айнера-Свистуна. Только Дирка она знать не знает, это я с ней знаком близко…
– Как… же… близко! – возмутился Дирк, передавая Эдгару кувшин. – Выпей лучше и не мели, как старый жернов!
– Так что это за Хелена, дочь Айнера? Ну-ка расскажите! – потребовал Ригард. Он был непривычным к выпивке, и его быстро развезло.
Неожиданно из леса выскочил всадник на пегой лошади. Не замечая компании, он промчался мимо и исчез в лесу на другой стороне опушки.
– Вот так праздник, туда его… – пробурчал Клаус, пережевывая мясо.
– Как будто из этих, из солдат, – сказал Дирк и, получив назад кувшин, отпил и передал Клаусу.
Тот тоже сделал три глотка и, передавая кувшин Ригарду, крикнул:
– Держи крепче, пьянчуга!
Все засмеялись, но тут же замолчали, прислушиваясь к постукиванию железных ободьев. По невидимой дороге за кустами двигался обоз.
10
Полковник Лефлер был зол, вспоминая унижения, которым подвергся, добывая лошадей. Он выдержал игру в переглядки с коннозаводчиком, который сверлил наемника взглядом, желая проникнуть в его замыслы, однако Лефлеру удалось-таки внушить ему, что он надежный плательщик, тем более что за тридцать нестроевых лошадок он отдал в залог пятьдесят золотых талеров и свой трехкаменный перстень, который был его талисманом на удачу в бою.
Снимать его Лефлер не хотел, но коннозаводчик сказал «дай», и пришлось расстаться с ним, пусть и ненадолго.
Что ж, за такое унижение полковник был готов расплатиться сполна.
– Кто поехал вперед? – спросил он Густава, рослого наемника, плохого стрелка, но хорошего фехтовальщика и игрока в кости.
– Арно и Куклицкий, ваше благородие. Эти не подведут.
– Да, – кивнул полковник. Лошадь под ним заволновалась, но он быстро успокоил ее, ударив стеком. Насколько все было бы проще, имей они возможность взять собственных лошадей, однако хитрый лорд спеленал их лошадей охраной, понимая, что пешими наемники много не награбят.
А грабить следовало быстро, ведь терпение лорда быстро истощалось. Еще несколько дней – и жди предупреждения, а потом и войны. Да, солдаты лорда еще не оправились после недавней кампании, но наемники Лефлера выглядели еще хуже.
Подъехал сержант Короб. Его ремень был связан веревкой, сапоги требовали ремонта, а застежка на шлеме отвалилась. И в таком состоянии находилось все войско полковника.
Ему, конечно, надо было сдерживать своих людей, чтобы экономили полученное жалованье, но тогда все надеялись на победу и богатые трофеи из замка лорда Брейгеля, ведь поначалу дела шли хорошо и малые победы сплетались в удачную военную кампанию.
– Ваше благородие, двадцать всадников построены там, за акацией, – сказал сержант, махнув рукой в сторону зарослей. – Выйдем сразу в голову и в хвост, охраны с ними всего двенадцать человек, перебьем из арбалетов, не затевая сечи…
– Главное – не оставлять свидетелей.
– Все сделаем как надо, ваше благородие. Не в первый раз.
– А потом сразу на дорогу, ваше благородие? – поспешил со своим вопросом Густав.
Полковник сделал вид, что не расслышал, но за него ответил сержант Короб:
– На какую дорогу, дурак? Лорд сразу поймет, что это наших ножей дело. Пересидим несколько дней, а потом двинем, по-бедняцки, на воде с сухарями, чтобы соглядатаи лордовы ничего не пронюхали.
Полковник улыбнулся, сержант Короб все разъяснил верно.
– Пахотные лошадки-то, – спустя какое-то время сказал Густав, поглаживая гриву низкорослой кобылы. – Такие по полдня плуг таскать могут и не устанут.
– Ты-то откуда знаешь? – усмехнулся сержант, недовольный посторонними разговорами перед важным делом. – Ты же с нами лет семь уже таскаешься?
– Я с девяти лет за плугом ходил, отцу помогал, – со вздохом произнес Густав. – А как в шестнадцать лет из дому сбежал, так и прибился, поначалу к ворам дорожным, а потом уже к вам.
Сержант покачал головой. Такие разговоры ему не нравились.
Послышался топот лошадей, среди них Лефлер сразу узнал легкую поступь строевых аргинцев – у пятерых из отряда были свои лошади.
Вскоре показался Арно, потное лицо его раскраснелось, но довольная улыбка говорила о том, что он принес хорошие вести.
