110
Своего провожатого Галлен встретил на углу сумрачного дома с узкими, словно бойницы, окнами.
Он не ошибся, это был Моня Шустрый, который нервно оглядывался и был несказанно рад, увидев человека, вышедшего от дверей Штиблета.
– Я думал, вы там совсем о деле позабывали! А мне, между прочим, за такую весть кошелек причитается!
– Если человек окажется тот самый, будет тебе кошелек, – пообещал Галлен, надвигая шляпу на глаза. – Веди давай, чем быстрее дойдем, тем быстрее получишь деньги.
– Тут близко, не беспокойся! Главное, чтобы денежки были при тебе, Моня не любит, когда не по-евоному. Моня очень суровый, если с ним…
– Заткнись, – оборвал Галлен многословного бегунка, и тот покорно замолчал. Моня не был героем, он лишь хотел получить честно заработанные деньги.
От заведения «Рыжий хвост» за ними увязались трое пьяных погромщиков, однако быстро идти они не могли и вскоре упали у стены, смеясь и выкрикивая ругательства.
У игорного дома «Баскаки» дрались шулера с ворами. Драка была злая, мелькали ножи, кричали раненые. Дрались десять на десять, охранники благоразумно ожидали у стены. Им платили за порядок, но не за риск.
Галлен шел, не останавливаясь, верно рассчитав, что свалка скоро закончится. Осторожный Моня семенил сзади, готовый в любой момент пуститься наутек.
Расчет Галлена оказался верным, драка закончилась до того, как он поравнялся с крыльцом игорного дома, охранники принялись уносить во двор тех, кто остался лежать на мостовой. Но разгоряченные участники драки продолжали переругиваться и все еще жаждали боя. Заметив незнакомца в низко надвинутой шляпе, двое из них двинулись ему навстречу.
– Эй ты, морда! Подойди и представься, кто ты такой!
Но дальше выкриков дело не пошло, инстинкт самосохранения не изменил игрокам, и они вовремя отошли к стене, когда незнакомец проходил мимо.
– То-то же, засранцы! То-то же! – крикнул им Моня, оказавшись на безопасном расстоянии.
Избежав неприятностей, Галлен с провожатым миновали небольшую площадь, прошли через несколько проходных дворов и вскоре оказались перед сияющим огнями «Красным колесом», где игра, женщины и дурманящий дым собирали свой обильный урожай.
– Надо обойти, ваша милость, с главного хода тут не пройти, – предупредил Моня.
– Веди как знаешь, – сказал Галлен. Они обошли здание вокруг и оказались в загаженном дворике, который никак не вязался со сверкающим фасадом «Красного колеса».
– Осторожно, ваша милость, не наступите в дерьмо… А вот тут доски поломанные…
– Да что ж они здесь не приберут, – стал негодовать Галлен, то и дело спотыкаясь.
– Им некогда, ваша милость, деньга в карман рекой бежит, ее пересчитывать нужно, – пояснил Моня, останавливаясь напротив темной двери. – Вы, ваша милость, может, мне сейчас денежки дадите?
– А если ты сбежишь?
– Я вас внутрь не поведу, я вам Чугу вызову.
– Так, значит, это Чуга его видел, а не ты?
– Нет, видел вашего шмахера именно я, а Чуга меня только проводил. Но потом он сказал, больше не приходи, а то мне, то есть ему, надзиратель по шее…
– Тихо, – прошептал Галлен, придавив Моню к стене. Из-за угла вышли три разгоряченных игрой человека и, делясь друг с другом впечатлениями о ставках и подпиленных кубиках, стали мочиться на стену.
Сделав свое дело, они ушли, Галлен тут же убрал руку, которой зажимал Моне рот.
– Ой, ваша милость… я думал, вы меня того – списать решили, – пропищал тот.
– Как он выглядел?
– Этот? Да как по писаному. Сам высокий, нос чуть горбатый, ухи ровные, не оттопыренные. Волосы короткие, седые, глаза серые, страшные глаза, аж до мурашек…
– Один был?
– Вроде.
– Второго с ним не было, плотного такого? Лобастый, как бык…
– Нет, пока я там был, второго не видел.
– Ладно.
Галлен, не глядя, высыпал Моне на руку горсть меди.
– Ой, ваша милость! Благодарствую! – обрадовался тот.
– Тихо, – повторил Галлен и огляделся.
– Вызывай Чугу и поделись с ним.
– Как не поделиться, поделюсь обязательно!
Моня постучал в дверь условным стуком, и они с Галленом стали ждать. Сначала казалось, что их никто не слышит, но вот за дверью послышался шорох, стукнула щеколда, и на землю упала полоска света.
– Чуга, это я…
– Привел?
– Привел, вот твоя доля.
Моня просунул руку в щель и отдал подельнику его монеты. После этого дверь открылась шире, Галлен проскользнул внутрь и оказался в крохотном помещении, похожем на подлестничную каморку.
– Еще надо бы дать, господин хороший… – свистящим шепотом произнес Чуга. Видно было, что он сильно боится, но в то же время очень хочет заработать.
– Я должен взглянуть на этого человека, если это будет он, я выроню серебряную монетку, прежде чем войти к нему, – сказал Галлен, демонстрируя Чуге сверкающий талер.
– Ладно, договорились, – кивнул тот. – Пошли.
С этими словами он задул лампу и открыл узкую дверку, через которую они с Галленом вышли сначала в чулан с ведрами, вениками и вонючими тряпками, а потом к лестнице.
– Иди за мной, – сдавленным голосом произнес Чуга и стал подниматься по лестнице. Только тут, при ярком свете, Галлен разглядел очередного проводника и понял, что тот одет в лакейскую ливрею, правда, давно не стиранную.
– Он там один, без охраны? – тихо спросил Галлен. Из игровой комнаты слышались голоса.
– С охраной. Один человек стоит у его двери, невысокий такой.
– Крепкий, с мордой, как у быка?
– Точно!
Они остановились. Галлен раздумывал, как сделать, чтобы помощник не успел предупредить Лефлера.
– Тебе придется его отвлечь, – сказал он Чуге.
– Хорошо, я попробую.
Они прошли следующий пролет и остановились перед выходом в коридор.
Пахло цветочными притирками, мятными леденцами и ванилью. Эту часть «Красного колеса» занимали девицы.
Слышно было, как они играют на лютне и поют на два голоса, а пьяный мужчина пытается им подпевать.
– Это там, где поют? – шепотом спросил Галлен.
– Нет, в другой стороне – за углом.
– За углом – это хорошо. Иди первый.
111
Деревянный пол в коридоре немного поскрипывал, но шум шагов скрадывали ковры. Стены были задрапированы поблекшей желтой тканью, а под потолком висели лампы в стеклянных пузырях с бронзовой оплеткой.
