Между тем в Сарыкамыш стали прибывать брошенные сюда Н.Н. Юденичем из глубины подкрепления. Конечно, эти соединения представляли собой «сборную солянку» самых разных частей: «Стремясь укрепить Сарыкамыш, не снимая при этом с фронта боевые части, Юденич решил спешно направить туда также и кадры для предстоявшего развертывания 2-батальонных полков 2-го корпуса в 3-батальонные. Эти части тоже составили ядро обороны Сарыкамыша от турецкого нападения»
{395}. Как бы то ни было, однако войска горели желанием сразиться с врагом и отразить его от города. Все понимали, что с падением Сарыкамыша группа Г.Э. Берхмана будет отрезана от своих, что грозило ее полным уничтожением. Соответственно, из группировки Берхмана в Сарыкамыш также стали подходить войска.
В течение короткого времени из Карса и от войск генерала Берхмана на станцию Сарыкамыш прибыли:
— 5 батальонов (из 6) 1-й Кубанской пластунской бригады И.Е. Гулыги,
— 80-й пехотный Кабардинский генерал-фельдмаршала князя Барятинского полк (20-я пехотная дивизия),
— 154-й Дербентский пехотный полк (39-я пехотная дивизия),
— 15-й Туркестанский стрелковый полк (4-я Туркестанская стрелковая бригада),
— 1-й Запорожский казачий полк,
— Терская казачья батарея,
— Кавказский мортирный дивизион.
Недостаток офицеров был восполнен двумя сотнями прапорщиков Тифлисской школы, направленных в распоряжение генерала Берхмана.
На первом этапе операции командование Сарыкамышским отрядом принял полковник Генерального штаба Н.А. Букретов, получивший перед этим назначение на должность начальника штаба 2-й Кубанской пластунской бригады. Он не успел вовремя оказаться в своей части и теперь как нельзя кстати задержался в Сарыкамыше. Начальниками импровизированных отрядов, создававшихся из всех людей, могущих держать в руках оружие, стали молодые капитаны Генерального штаба Караулов, Штейфон, Кочержевский, задолго до войны готовившиеся к ней. Ядром обороны, как показано выше, стали части формировавшейся в тылу 3-й Кавказской стрелковой бригады и кадры 2-го Туркестанского корпуса. К вечеру 15 декабря гарнизон насчитывал уже более 22 батальонов, 8 сотен, 78 пулеметов и 34 орудия.
Но до 15-го числа было еще далеко. Критическим днем штурма Сарыкамыша стало 13 декабря, когда более 20 тыс. турок 9-го армейского корпуса под непосредственным командованием самого Энвер-паши навалились на русский сводный отряд из 8 батальонов, в числе коих 3Л были малоподготовленными. Турецкая 29-я пехотная дивизия с ходу бросилась на штурм. Сарыкамыш спасло только то, что неприятель не успел подвезти свою артиллерию. Четыре русских конных казачьих орудия при поддержке двух полевых трехдюймовок, бивших в упор по наступавшим турецким отрядам, остановили врага и вынудили Энвера отложить развитие штурма до сосредоточения всего 9-го корпуса и прибытия подразделений 10-го корпуса.
Дело в том, что турки не ожидали встретить в Сарыкамыше русскую артиллерию, рассчитывая поэтому на превосходство в численности пехоты. Турецкая артиллерия не успевала за авангардами, что вынуждало Энвера сделать ставку на штыковой удар. Но совершенно случайно в распоряжении распоряжавшегося здесь полковника Букретова оказались два орудия, возвращавшиеся из ремонта в свои батареи, находившиеся на фронте. А после подхода казаков русские получили еще и конную батарею. В итоге турки растерялись и, боясь попасть в ловушку, вели наступление нерешительно, вследствие чего Н.А. Букретов выиграл почти целые сутки.
За ночь замерзло более 10 тыс. турецких солдат и офицеров, а в подходивших частях порой не хватало 9 солдат из 10, отставших по дороге. В свою очередь, к русским постоянно подходили подкрепления, располагавшиеся не в полевых палатках на морозе, а в сравнительно теплых помещениях города и станции. 14 декабря, когда к Сарыкамышу наконец-то вышел турецкий 10-й армейский корпус, части 9-го корпуса оказались уже небоеспособными. Спасти турок от гибели в горах на морозе могло только немедленное занятие города. Штурм, сопровождавшийся огромными потерями, шел весь день, и к вечеру турки ворвались в Сарыкамыш, заняв железнодорожный вокзал. Однако практически сразу же подошедшие русские резервы отчаянной контратакой выбили врага из города. Турки зацепились лишь за окраины. Штыковая резня в горевшем городе продолжалась всю ночь.
В этот момент Мышлаевский выехал в Тифлис, всюду сея панику, считая группу Берхмана окруженной, 2-й Туркестанский корпус уничтоженным, а войска генерала П.И. Огановского на грани уничтожения. По приказу генерала Мышлаевского, Азербайджанский отряд ген. Ф.Г. Чернозубова очистил уже занятые персидские Тавриз, Урмию и Дильман без малейшего давления со стороны противника. Впоследствии эти пункты пришлось занимать повторно, но уже с боями. К сожалению, Чернозубов не смог осмелиться нарушить приказ командующего, даже понимая его нецелесообразность (Огановский же отказался отступать).
Понятно, что подобные настроения фактического начальника Кавказской армии, согласно которым почти вся армия уже должна была быть уничтожена близ Сарыкамыша, не могли способствовать успокоению тыла. Мало того, что был дезорганизован тыл армии, паника охватила Тифлис. Определенные ответственные лица даже говорили о подготовке эвакуации, которая фактически уже началась, однако Воронцов-Дашков распорядился выждать исхода сражения под Сарыкамышем. 15 декабря 1914 г. ген. Г.Э. Берхман, выполняя волю командующего, приказал всем войскам отступать на Сарыкамыш и далее к Карсу. Однако принявший командование обороной города и Сводным корпусом (из всех частей, находившихся в Сарыкамыше) старый кавказец ген. М.А. Пржевальский (командир 1-й пластунской бригады), опираясь на мнение такого же старого ветерана Кавказа ген. Н.Н. Юденича, отказался выполнить приказ. Самовольство низших командиров спасло Кавказскую армию от поражения.
На следующий день, получив подкрепления от Берхмана, Пржевальский перешел в контрнаступление. Все это время Юденич занимался тем, что направлял в город новые и новые резервы. Ожесточенные бои вновь шли весь день. И вновь к вечеру турки невероятными усилиями смогли войти в город и перехватить пути на Карс. И вновь в ходе ночной мясорубки противник был выбит из Сарыкамыша 39-й пехотной дивизией ген. В.В. Де-Витта, и на этот раз окончательно. Пока Пржевальский оборонял станцию и город, небольшая колонна под командованием все того же Букретова приступила к обходному маневру турецкого правого фланга на Бардусском перевале. 18-го числа неприятель начал общий отход. В этот же день в Сарыкамыш прибыл Г.Э. Берхман, взявший на себя общее руководство операцией. Также в этот же день была восстановлена связь с Тифлисом, где узнали о победе, масштаб которой было трудно переоценить — ведь в тылу большинство было уверено в неизбежности поражения и уничтожения большей части сил Кавказской армии под Сарыкамышем.
Энвер-паша, видя полную небоеспособность своих частей, потерявших надежду на выживание — новый переход через горы в мороз и метель могли вынести немногие, — уехал в 11-й армейский корпус, фактически бросив остатки 9-го и 10-го корпусов на произвол судьбы. Примечательно, что Энвер едва-едва не попал в плен: 29 декабря конвой Энвер-паши столкнулся с казачьим разъездом, Бронсарт фон Шеллендорф был ранен, и лишь гибель начальника русского отряда вынудила казаков отойти. Уже осознав масштабы грозившей катастрофы, Энвер-паша попытался еще раз переломить исход операции: по его приказу и под его началом войска 11-го армейского корпуса атаковали русские позиции, занятые группой Берхмана. Атаки возобновлялись до тех пор, пока было кому атаковать: после этого русские перешли в контрнаступление, опрокидывая деморализованного разгромом неприятеля.
