Кавказский фронт в середине 1916–1917 гг.
К середине 1916 г., помимо пополненной 3-й армии (новый командующий Абдул-Керим-паша), во второй раз после Сарыкамыша уничтоженной под Эрзерумом, на Кавказ была переброшена еще и 2-я турецкая армия (Ахмет-Иззет-паша). В состав 2-й армии входили 2-й, 4-й, 16-й армейские корпуса обшей численностью около 80 тыс. штыков и 7 тыс. сабель при 98 орудиях. Весной 1916 г. эта армия, растянувшись по всей Анатолии, эшелон за эшелоном подтягивалась на Кавказский фронт. В состав пополненной 3-й армии входили 9-й, 10-й, 11-й, 5-й, 12-й армейские корпуса общей численностью в 150 тыс. штыков и сабель. В то же время русские также пополнили свои ряды новыми войсковыми единицами, чему способствовало увеличение технических средств ведения боя в Кавказской армии. Так, летом были образованы 6-й Кавказский армейский корпус ген. Д.К. Абациева и 2-й Кавказский кавалерийский корпус ген. Ф.Г. Чернозубова.
Потерпев поражение под Эрзерумом и Трапезундом, но доведя численность своих войск на Кавказском фронте вновь более чем до ¼ млн. штыков и сабель в двух армиях, турецкое командование возжаждало реванша. Примечательно, что войска 2-й армии — это победители англо-французов в Дарданеллах. Мало того, что данные части были превосходно обучены и сравнительно сносно вооружены, но даже и моральный дух личного состава 2-й армии был на самом высоком уровне. Следовательно, турки вполне могли строить далеко идущие планы: принятое Энвер-пашой оперативное планирование предполагало концентрическое наступление двумя армиями на Эрзерум с запада (Эрзинджан) и юга (Огнот). Правда, для выполнения поставленной задачи следовало выждать подтягивавшихся на Кавказский фронт из столицы войск 2-й армии.
Тем не менее германо-турецким руководством, переоценившим свои силы и возможности, было решено не ожидать сосредоточения 2-й армии, постепенно подтягивающейся в долину Евфрата. 18 мая переходом в наступление на эрзерумском направлении пополненная дарданелльскими частями турецкая 3-я армия начала Эрзинджанскую операцию. Во встречных боях кавказские стрелки сумели измотать противника, не допустив неприятеля к Эрзеруму. Масштаб боев расширялся, и обе стороны вводили в разворачивающееся сражение все новые и новые силы. После соответствующей перегруппировки 9 июня в наступление на Трапезунд и Эрзерум перешла вся турецкая 3-я армия. На данных направлениях завязались встречные бои, в ходе которых русская Кавказская армия медленно оттесняла противника на запад. Нельзя не признать, что, разбросав свои силы на двух направлениях, турецкое командование допустило ошибку, позволив русским парировать все их удары, благо что 2-я турецкая армия еще не успела закончить свое сосредоточение. Юденич, сдерживая напор противника 5-м Кавказским (базирование — Трапезунд) и 2-Туркестанским (базирование — Эрзерум) корпусами, одновременно готовил для контрудара сильную группировку.
23 июня войска 1-го Кавказского корпуса П.П. Калитина, при поддержке конных казачьих полков, нанесли контрудар на мамахатунском направлении. В завязавшихся по всему эрзерумскому фронту встречных сражениях турецкие резервы были перемолоты, а дух неприятельских войск надломлен. 1 июля русские перешли в общее наступление по всему фронту от побережья Черного моря до Эрзерумского направления. К 3 июля 2-й Туркестанский корпус занял Байбурт, а 1-й Кавказский корпус опрокинул противника за р. Северный Евфрат.
Произведя перегруппировку по внутренним операционным линиям, Юденич сумел сосредоточить против 3-й турецкой армии превосходящие силы. Это позволило русскому командованию ни на минуту не снижать накала завязавшегося сражения. Несмотря на успехи по всему фронту, подходящие резервы немедленно вливались в атаки, вынуждая противника откатываться на запад и юг. 6–20 июля проходило широкомасштабное русское контрнаступление, в ходе которого 3-я турецкая армия была вновь разбита, потеряв только пленными более 17 тыс. чел.
12 июля русские ворвались в Эрзинджан — последний крупный турецкий город в Анатолии вплоть до Анкары. Преследование деморализованного врага велось на протяжении ста верст в глубину. Благодарить войска за победу в Эрзинджан лично прибыл наместник на Кавказе — великий князь Николай Николаевич. Участник событий так описывает его приезд: «Великий князь одет в серую черкеску, в черный бешмет и высокую серую каракулевую папаху с легким “заломом” назад. Его правая рука неизменно лежала на рукоятке кавказской шашки. Он совершенно не улыбался и был очень задумчив. Мне показалось тогда, что он чувствовал себя сильно уставшим. Большому военачальнику, привыкшему повелевать многомиллионными армиями, видимо, было тесно и скучно здесь, на нашем Кавказском фронте, почему он и был грустен, думал я тогда…»
{430}
Не следует думать, что после Эрзерума отношения между наместником и кавармом стали безоблачными. Скорее, напротив, они не то чтобы обострялись, но находились в непрестанном напряжении. Великий князь Николай Николаевич был недоволен слишком малыми, по его мнению, темпами продвижения вперед, в то время как ген. Н.Н. Юденич справедливо не спешил зарываться, чтобы не испытать на себе превратностей военной судьбы. Как представляется, наместник сменил бы генерала Юденича при первом же удобном случае, но заменить его было некем, а потому приходилось терпеть независимого и самостоятельного в своих суждениях по поводу ведения боевых действий и планирования операций командующего Кавказской армией. Например, 24 июня, как раз в момент контрудара соединений 1-го Кавказского корпуса, великий князь Николай Николаевич сообщал императору в Ставку: «Вообще, пока действиями Приморского отряда я не доволен, и пластунами особенно — сейчас послал генералу Юденичу соответственную телеграмму. Ввиду потери нами времени и создавшейся обстановки, для развития активных действий Приморского отряда необходимо его подкрепить минимально корпусом. Понимаю, что при создавшейся обстановке общей — теперь это невозможно». Откуда бы Верховный главнокомандующий взял этот корпус для Кавказа, если все резервы шли в развитие Брусиловского прорыва? Великий князь прекрасно все понимал, но не преминул отправить заведомо невыполнимую просьбу. Отношения же между наместником и ген. Н.Н. Юденичем характеризуются следующими строками того же письма на имя царя: «С первых дней, по моем приезде на Кавказ, мне стало ясно, что вопрос тыла армии и снабжения поставлен безобразно. Увы, обстановка, люди работающие, заскорузлые взгляды, противодействие командующего армией генерала Юденича, который находил существующий порядок наилучшим, при всей затраченной мной энергии и настойчивости потребовали девяти месяцев, дабы все это побороть и наладить по-новому. Сделай я это в более короткий срок, сломив все — это отразилось бы на нравственном элементе и повредило бы оперативным вопросам. Произошел бы конфликт с генералом Юденичем. Я стремился его убедить и достиг этого. У генерала Юденича много достоинств, превышающих его недостатки, и поэтому я им дорожу»
{431}. Из этих слов так и предполагается, что и Эрзерумскую операцию выиграл не Юденич, а великий князь. Что же касается «достоинств» и «недостатков» генерала Юденича, то кто бы позволил наместнику поменять командующего Кавказской армией? Сам-то он, вместе со своим любимым сотрудником Н.Н. Янушкевичем, всесторонне выказали себя в кампании 1915 г. Думается, что в Ставке не захотели бы погубить все дело еще и на Кавказе, а потому в случае выбора предпочли бы Юденича, что великий князь Николай Николаевич не мог не понимать.
