Другой сотрудник великого князя, перед Эрзерумской операцией отговаривавший Юденича от ее проведения, в дневниковой записи от 31 августа тоже спешит покритиковать каварма: «Юденич не предусмотрительный — сибарит. Он не командующий армией, а начальник штаба, таково мое впечатление по моим пребываниям в армии. Войска его не любят и не знают, ибо он не бывает у них. Ум у него негибкий; но есть упорство и теперь, после ряда успехов, и самонадеянность». И несколько позже, 16 сентября: «Экзамена полководца Н.Н. Юденич не выдержал, как давно уже не выдержал экзамена разумного организатора своего тыла и хозяина. Обстоятельства и счастье создают ореол вокруг лиц, которые того не заслуживают. Я совсем не охаиваю Николая Николаевича, у него много военных качеств, но только не полководческих, а частного начальника… Все-таки главный его грех, что он не хозяин, а сибарит, хотя работает в канцелярии много — не как командующий армией, а как начальник штаба, но без командующего. Приговор этот довольно суров и расходится с тем, что думает масса»
{432}. Это Палицын, никогда не командовавший большими соединениями, не говоря уже об армии или фронте, писал о полководце, неустанно громившем турок в ходе всей войны. Как можно оценить такой подход? Сколько побед одержал сам Палицын, чтобы иметь право отзываться о Юдениче подобным образом? Так что командующему Кавказским фронтом приходилось преодолевать не только сопротивление турок, но и недоброжелательство штаба наместника великого князя Николая Николаевича, наполненного тыловыми «стратегами».
К моменту наступления 2-й турецкой армии, которой, согласно весеннему плану, отводилась задача нанесения главного удара по русским, 3-я турецкая армия была в очередной раз разбита. Неприятель не смог провести слаженную наступательную операцию обоими армиями, а русские получили возможность для переброски резервов на угрожаемые направления. Только 23 июля 2-я турецкая армия перешла в наступление на огнотском направлении, где стоял русский
4-й Кавказский корпус ген. В.В. Де-Витта, открыв этим Огнотскую операцию. Турки сразу сбили немногочисленные русские заслоны и с юга вышли на эрзерумское направление. При этом Ахмет-Иззетпаша сумел сковать русский 1-й Кавказский корпус, обрушившись главными силами на 4-й Кавказский корпус. 23 июля русские оставили Битлис, а через два дня турки вышли на государственную границу. Одновременно бои начались и в Персии. Как считает А. А. Керсновский, «со времен Сарыкамыша это был самый серьезный кризис Кавказского фронта».
Воспользовавшись пассивностью англичан в Месопотамии, турецкое командование сочло возможным перебросить часть войск в Персию. После того как в Кут-Эль-Амаре 14 апреля капитулировали английские войска Ч. Таунсенда, большая часть 6-й турецкой армии Халил-паши отправилась в Иран против отряда Н.Н. Баратова. В непрерывных стычках мая — июля русские были вынуждены отойти в Северную Персию, а турки 28 июля вновь заняли Хамадан. Разумеется, что англичане ничего не сделали для того, чтобы отвлечь на себя хотя бы часть турецких сил. Таким образом, несмотря на поражение под Эрзинджаном, турки сразу на трех направлениях теснили русских, отжимая их в русское Закавказье. Как справедливо отметил Н.Г. Корсун, «отсутствие взаимодействия русского и английского командования на турецких театрах позволило германо-турецкому командованию создать затруднения союзникам не только в Турции, но и в Персии, в Афганистане, и на границах Индии».
Соотношение сил не позволяло надеяться на победу во фронтальных боях, а потому ген. Н.Н. Юденич, как и в прошлых операциях, решил вырвать победу маневром. Для производства решительного контрудара был предназначен резерв фронта — группа ген. Н.М. Воробьева. Юденич создал из армейского резерва отряды генерала Дубинского (18 батальонов) и генерала Николаева (10 батальонов, 8 дружин, 9 сотен), предназначавшиеся для нанесения флангового удара по наступавшему неприятелю. В боях 4–11 августа русский контрудар увенчался полным успехом: противник был опрокинут на своем правом фланге и отброшен к Евфрату. Турецкие ветераны Дарданелл бежали перед русскими ветеранами Кавказа.
Осознав необходимость использования на Кавказском фронте крупных кавалерийских соединений, наместник на Кавказе великий князь Николай Николаевич инициировал образование кавалерийских корпусов. Образованный в апреле Кавказский кавалерийский корпус Баратова получил наименование 1-го. В то же время Азербайджано-Ванский отряд Ф.Г. Чернозубова был переименован во 2-й Кавказский кавалерийский корпус. Этот последний полностью состоял из казачьих подразделений — 4-й Кавказской казачьей дивизии и 2-й и 3-й отдельных Забайкальских казачьих бригад. Таким образом, как говорит Г.Л. Воскобойников, впервые русским командованием был создан полностью казачий кавалерийский корпус.
19 августа 2-я турецкая армия последним усилием в очередной раз прорвала русский фронт, но для развития успеха сил уже не хватило. Подошедшая Сводная пограничная дивизия ген. Ф.Н. Транковского ликвидировала прорыв и погнала врага на юг. До 29 августа на эрзерумском и огнотском направлениях шли встречные бои, перемежавшиеся постоянными контрударами сторон. К началу сентября турецкий порыв исчерпал себя, и противник перешел к обороне. Обе стороны понесли большие потери: более 20 тыс. у русских и 55 тыс. у турок. Эти вроде бы небольшие цифры означают, что в своей совокупности 2-я и 3-я турецкие армии за летнюю кампанию 1916 г. потеряли свыше 70% исходного состава. На будущий год ничего не оставалось.
Главной причиной русского успеха стал армейский резерв, который в обеих операциях лета 1916 г. — Эрзинджанской и Огнотской — вырывал у неприятеля инициативу, вынуждая его переходить к оборонительным действиям и отказываться от продолжения наступления в ходе операции. Также Юденич умело воспользовался стратегическим просчетом неприятеля, форсировавшего события, что позволило ему разгромить противника по частям. Потери турок в кампании 1916 г. были тем тяжелее, чем осознание того обстоятельства, что восстановить кадры будет невозможно. Эти потери являлись для турецкой стороны невосполнимыми. Осенью 1916 г. турецкое командование было принуждено приступить к реорганизации армии. Корпуса сводились в дивизии, а дивизии — в полки. Например, в 3-й армии в строю осталось не более 35 тыс. чел. Численность дивизий уменьшилась более чем вдвое — из 14 единиц осталось только 6. Сосредоточение на Кавказском фронте более половины всех сил Османской империи, в надежде на реванш за поражения конца 1914 — начала 1916 гг., закончилось уничтожением львиной доли этих сил.
С другой стороны, неимоверно растянулись и русские коммуникации. Каждый лишний километр в глубь турецкой территории требовал лишнего фуража для лошадей и продовольствия для людей, так как железная дорога обрывалась под Сарыкамышем. В итоге вскоре после окончания Эрзинджанской наступательной операции создались такие условия, что шедшие с продовольствием и фуражом транспорты сами уничтожали несомый фураж, ничего не оставляя для войск. Протопресвитер действующей армии писал: «По всему пути от Сарыкамыша до Эрзинджана и далее вдоль фронта тянулся почти не прерывающийся обоз… Решительно на каждом возу поверх казенной клади лежал еще дорожный запас сена для лошадей и несколько полен дров. Малейшее продвижение вперед, увеличивая расстояние от базы, требовало соответствующего увеличения транспорта, а увеличение транспорта, прежде всего, выдвигало вопрос о новом фураже, лишняя добыча и доставка которого уже граничили с невозможностью. И наши сильные духом и вооружением войска должны были топтаться на месте и стеречь голодавших и замерзших турок вместо того, чтобы победоносно идти вперед»
{433}. Коммуникационный фактор не позволил генералу Юденичу броситься в глубь Турции уже осенью 1916 г. Первоначально следовало подготовить базы снабжения, на что требовалось время. Наступление пришлось откладывать на 1917 год.
