Нервный срыв генерала Брусилова продолжался около суток. В жестоких пятидневных боях порыв врага был остановлен, и 14-го числа русские перешли в контрнаступление. Однако же сам факт нервотрепки и много времени спустя позволял недоброжелателям А. А. Брусилова всячески муссировать произошедшее в январских Карпатах недоразумение. Например, в своих фронтовых дневниках А.Е. Снесарев, ссылаясь на С.С. Саввича, довольно нелестным образом характеризует генерала Брусилова: «Брусилов — человек настроения. Во время отступления бежал, и нельзя было остановить, впал в панику (Трусилов), только и было по телеграфу делов, что с ним. Хотели офицеры Генерального штаба его арестовать и приволочить во фронт. Пролом весною 1916 г. не его мысль, это сделали 7-я и особенно 9-я армии, предоставленные совершенно своим силам. Брусилов ломил на Ковель, уложил гвардию, видя успех на юге, не поддержал его, продолжая долбить все туда же, пока не стали у него отбирать корпуса… Путного от Брусилова (Саввич) ничего не ждет и уверен, что тот будет отчислен»
{313}. Жаль, что выдающийся русский востоковед и военный мыслитель пошел на поводу у бездарного генерала Савича, который в свое время два года служил начальником штаба отдельного корпуса жандармов. Сам факт службы в жандармах говорит о склонности С.С. Саввича к интриганству, клевете и распространению нелепиц. С мая по декабрь 1915 г. ген. С.С. Саввич занимал пост начальника штаба Юго-Западного фронта, а потому имел немало столкновений с Брусиловым, сопротивлявшимся рутинерству Иванова и Саввича.
Постепенно, шаг за шагом, с большими потерями, которые несли обе противоборствовавшие стороны, русские продвигались к карпатским вершинам. 23 января 8-й армейский корпус В.М. Драгомирова занял перевал Мезо-Лаборч, 26-го числа 12-й армейский корпус вышел на Лупковский перевал. В ходе переговоров со Ставкой Иванов, не желавший прекращать наступления в 8-й армии, сравнительно успешно пробивавшейся вперед, решает наступать сразу всем фронтом. Получилось как бы два главных удара. Один — по замыслу штаба Юго-Западного фронта — силами 8-й и отчасти 3-й армии; другой — согласно планированию Ставки Верховного главнокомандования — силами 9-й армии, сосредотачивавшейся на южном фланге, в районе Черновиц.
Войска 8-й армии имели наилучшие успехи на всем Юго-Западном фронте. Трофеями 8-й армии стали до 50 тыс. пленных, но всего 17 орудий: так что техника позволяла противнику наносить солдатам генерала Брусилова невосполнимые потери. Поэтому, невзирая на медленное продвижение вперед, где на ряде участков русские вновь стали закрепляться на западных склонах гор, положение австро-германцев было достаточно прочным. Сражения в Карпатах с ноября 1914 по апрель 1915 г. были характерны встречными атаками и контратаками, высоким процентом безвозвратных потерь и преодоления самой природы в стремлении победить неприятеля. Сам командарм–8 вспоминал: «Эти бои, чрезвычайно тяжелые и ожесточенные, которые притом нужно было вести с наивозможно меньшей тратой снарядов и патронов, выбивая шаг за шагом противника с одной вершины на другую, дорого стоили нашим войскам, и потери наши были значительны. Каждая вершина на этих позициях была заранее сильнейшим образом укреплена при трех- и четырехъярусной обороне, и мадьяры (в особенности) со страшным упорством отчаянно защищали доступ к Венгерской равнине… Я считал гораздо более выгодным нам самим собрать сильный кулак и перейти в решительное наступление с целью выхода на Венгерскую равнину»
{314}.
1 марта главкоюз ген. Н.И. Иванов отдал очередную директиву об общем наступлении всеми армиями фронта. И 6-го числа 3-я и 8-я армии двинулись вперед. В то же время на южном фасе, где располагалась 9-я армия, с 9 марта шли встречные бои. В связи с тем, что русские не имели запасов боеприпасов, а противник не имел превосходства сил, ни одна сторона так и не сумела добиться победы. Соединения 8-й и 3-й армии преодолели Карпаты, однако для развития успеха — вторжения в Венгрию — у русских уже не было ни резервов, ни боеприпасов.
Истощив силы друг друга, противники перешли к обороне, хотя русская 8-я армия выполнила свою задачу — австро-германцы не сумели прорваться к крепости Перемышль, сдавшейся 9 марта. В ходе Карпатской наступательной операции 10 января — 11 апреля 1915 г. русские потеряли около 1 млн. чел.; потери противника были лишь на 100 тыс. меньше. «Таким образом, потери сторон в горных боях были примерно равными, однако к апрелю 1915 г. русская сторона не имела подготовленных пополнений и артиллерийских боеприпасов. В создавшихся условиях взаимного пата, перевес получал тот, кто имел возможность создать ударный кулак из тех войск, что не были донельзя измотанными в зимней кампании. Если у русских и австрийцев таких войск не было, то немцы перебросили на Восток те дивизии, что всю зиму отдыхали в окопной борьбе во Франции»
{315}. Впереди был период Великого отступления русской действующей армии на восток.
19 апреля сформированная из свежих войск 11-я германская армия А. фон Макензена на участке Горлице — Тарное прорвала оборону 3-й русской армии. Русские, сознавая, что боеприпасы подходят к концу, яростно бросались вперед, надеясь нанести Австро-Венгрии смертельный удар раньше, нежели получат его сами. Немцы не могли оставить своего союзника в беде. Германское военно-политическое руководство, оценив обстановку на фронтах войны и сознавая, что западные союзники не смогут и не пожелают оказать русским достойной помощи, решает перенести основные усилия кампании 1915 г. на Восточный фронт.
Немцы знали, что к наступлению готовятся и сербы и итальянцы. Поэтому надо было ударить по русским так, чтобы обезопасить и себя, и особенно австрийцев, на Восточном фронте. И ударить как раз в промежуток до конца мая. Ведь даже ограниченный успех вынуждал русских очистить Карпаты и отойти в Галицию. В окончательном варианте был предложен вариант удара встык между русскими 3-й и 4-й армиями Юго-Западного фронта, между Верхней Вислой и подножием Бескидского хребта в районе Горлице. В случае успеха австро-германцы получали возможность оттеснить 4-ю и 5-ю армии в Польшу, а русские армии Юго-Западного фронта — выбить из Карпат, и далее — из Галиции. На фронте прорыва (10-й армейский корпус Н.И. Протопопова) германцы имели превосходство в живой силе в 2 раза, в легкой и гаубичной артиллерии в 4,5 раза, в тяжелой артиллерии в 40 раз (159 орудий против 4), абсолютное превосходство в минометах (96 против 0). В снарядах противник имел не менее чем 20-кратное превосходство. При таком соотношении русские не имели возможности для победы.
В ходе боев 19–23 апреля русская 3-я армия ген. Р.Д. Радко-Дмитриева была разгромлена, поступаемые резервы — перемолоты, имевшиеся запасы снарядов — расстреляны. Части 3-й армии стали откатываться к Сану, хотя Ставка и штаб Юго-Западного фронта отдавали приказы «Ни шагу назад!». Этот приказ, противоречивший складывающейся обстановке, стал причиной уничтожения 3-й армии, во время Горлицкого прорыва потерявшей 4/5 своего состава. С 24-го числа тактическое значение Горлицкого прорыва было уже исчерпано, и прорыв стал перерастать в оперативный. Целью атакующей стороны ставилось уже не просто оттеснение русской 3-й армии от Кракова и обескровливания русских войск, а отбрасывание русских в глубь Галиции и очищение Карпат. Макензен на ходу, не останавливая атак по фронту, произвел перегруппировку и новыми ударами развил наступление трех австро-германских армий вглубь к рубежу Сана и вширь: на юг, в тыл русской 8-й армии.
