– Законы рынка. Тут ничего не попишешь.
– Выпьем еще? – предложил Джо.
– Не возражаю, – ответил улыбающийся Бен. Он вспомнил, как во время секса с Бэкки слушал крики сумасшедшего старика, который, в конце концов даже вывалился из окна. Почему-то сейчас это обстоятельство казалось Бену особенно смешным.
– А не выпить ли нам за наших девчонок! – спустя какое-то время сказал Джо.
Бен конечно же согласился, и после этой дозы все вокруг закружилось в каком-то водовороте.
Все сто сорок рекрутов пытались говорить одновременно, и поэтому в зале стоял такой гвалт, что приходилось кричать изо всех сил, чтобы донести нужные слова до Джо Миллигана или до этого милого парня – Ломбарда.
«Что бы мы без него делали», – подумал Бен и растроганно погладил Урмаса по голове.
– Когда напьюся, всегда веселюся! – прокричал какой-то бритоголовый парень и, вскарабкавшись на стол, начал расстегивать штаны.
Никто еще ничего не успел понять, а он уже начал мочиться на головы своих товарищей, выкрикивая:
– Веселюся! Веселюся!
В другом месте его бы за такие фокусы забили ногами, однако сейчас веселье перешло в ту стадию, когда люди мало чем отличались от животных.
Те, кого подмочил веселый рекрут, только смеялись и швыряли в него тарелками, которые попадали в их товарищей на другой стороне стола.
Даже Бен и тот взирал на все происходящее с блаженной улыбкой.
В какой-то момент ему показалось, что в глубине коридора он заметил сержанта-управляющего, который равнодушно наблюдал за этой пьяной оргией, как будто все происходящее было рядовым школьным утренником.
А между тем сержант-управляющий не был пьяной галлюцинацией Бена Аффризи. Он действительно наблюдал за всем из сумрачного коридора и его губы были искривлены в пренебрежительной ухмылке.
Глен Мансен был доволен. Благодаря небольшой хитрости с этой выпивкой, все сто сорок два рекрута оказались на судне раньше установленного срока. И никаких беглецов, подставок и прочих паразитов.
Вызванный Мансеном капитан спустился в коридор и неслышно встал позади.
– Мы отправляемся, Джуд.
– Раньше назначенного часа, сэр?
– Да, Джуд. Нам больше нечего ждать, мышеловка уже захлопнулась…
– До чего же они отвратительны, – проскрипел капитан.
– Ты не прав, Джуд, – улыбнулся Мансен. – Просто они счастливы…
Спустя четверть часа судно взревело стартовыми двигателями, и капитан, обменявшись с диспетчерами несколькими стандартными фразами, поднял корабль в небо.
Сотрясая воздух ревом, разносившимся на десятки километров вокруг, корабль в небе привлек внимание Бэкки и Агаты, когда они выходили из супермаркета.
– Они улетают, Бэкки! Они улетают! – воскликнула Агата, указывая рукой в небо.
– Я вижу.
– Как ты думаешь, мы их когда-нибудь увидим?
– Не знаю.
– Я обязательно дождусь Миллигана, Бэкки… – сквозь слезы произнесла Агата. – Я от него беременна…
– Хватит врать, Агата.
– Ну… может, и не беременна, но я все равно буду ждать.
14
Пробуждение было тяжким. Яркий свет бил Бену в глаза, и какой-то неприятный лающий звук выталкивал его дремлющее сознание в мир боли и тошноты.
– О-о-о! – простонал Бен и дотронулся до своего лица. Во рту был отвратительный привкус, а голова гудела как колокол. И этот звук извне – теперь Бен уже не сомневался, что это был голос. Жесткий и требовательный.
– Поднимайтесь, куча мерзавцев! Подъем!
– Бен? – неуверенно позвал Джо Миллиган.
– Чего тебе?
– Что случилось?
– Ты у меня спрашиваешь? – Бен неимоверным усилием заставил себя подняться и сесть на полу. Он уже понял, в чем дело, однако чувствовал себя настолько отвратительно, что по сравнению с этим все остальные неприятности казались ему ничтожными.
Кто-то подошел и встал рядом.
Бен с трудом поднял голову и увидел матроса с автоматом и бутылкой прозрачной жидкости.
– На, глотни, – предложил матрос, впрочем, без намека на сочувствие. Он просто оказывал медицинскую помощь.
– Это противопо… похмельная микстура? – спросил Бен.
– Нет, просто водка.
Все существо Бена противилось новому вливанию, да и прежде он никогда не похмелялся по утрам, однако сейчас чувствовал, что без этого не обойтись.
После него пару глотков сделал Джо, и это помогло им подняться на ноги и осмотреться.
Вокруг царило что-то невообразимое.
Тела лежали вповалку, застыв в самых причудливых и нелепых позах, словно после побоища.
Поваленные столы, испачканные скатерти и распотрошенные вещевые мешки напоминали разгром в побежденной крепости. А над всем этим остывшим побоищем, будто дым сражений, стоял устойчивый запах блевотины.
– Помогайте мне! – потребовал матрос, вернувший Бена и Джо к жизни.
– А что нам делать? – спросил Джо.
– Помогайте оттаскивать всех бесчувственных к стене. Тех, кто очнулся, бейте по морде, чтобы скорее вставали.
– Понятно… – кивнул Джо, хотя ничего не понял. Первым, кого они с Беном подняли на ноги и слегка привели в себя, оказался Урмас Ломбард.
– Что? Что происходит? – вертя головой, словно посаженная в клетку курица, восклицал он. – Что за бардак? По какому праву?
– Кажется, приятель, тебе лучше заткнуться, – посоветовал ему Джо.
– Где мы? Куда мы направляемся?! – не сдавался Ломбард.
– Мы отправляемся на войну, урод… – сказал ему Бен.
– Я не хочу на войну! В контракте есть пункт – я могу отказаться! Мы все можем отказаться, а эти пять сотен – пусть подавятся ими!
Матрос, который поднимал с пола рекрутов, услышал шум и подошел ближе, и раскрасневшийся от справедливого негодования Урмас крикнул ему прямо в лицо:
– Я имею право отказаться!
И тут же получил прикладом в живот. Выпучив глаза и хватая ртом зловонный воздух, Ломбард повалился на пол. Джо и Бен смотрели на него совершенно равнодушно – им не было жаль Ломбарда.
Между тем на другом конце зала происходила еще одна любопытная сцена.
Сержант-управляющий поднял с пола недавнего героя, который поливал всех вокруг и кричал «веселюся».
– Как зовут? – строго спросил Глен Мансен рекрута, у которого от пьянки перекосило лицо.
– Ноэль Абрахаме, сэр.
– Я горжусь тобой, Ноэль. И знаешь почему?
