– Миссис Доре? – ошеломленно переспросил Джо и посмотрел на Бена, который выглядел так, будто Раис все же приложил его своей дубиной.
Однако его замешательство длилось недолго. Он пригладил слипшиеся от пота волосы и сказал:
– Постойте, давайте разберемся. Рудольф Доре, что ли, твой муж?
– Да, – ответила Бэкки.
– Понятно. Нам очень жаль, но мы пришли за ним.
– Вы убьете его?
– Да, Бэкки, – твердым голосом подтвердил Джо. – Он должен ответить за все. Где он?
«Зачем он спрашивает, – подумал Бен. – Она ведь все равно ничего не скажет…»
– Я знаю, где он, и я вас к нему отведу. Джо и Бен переглянулись. Может, это какая-то ловушка?
– Пойдем, Бэкки, только знай – мы настороже… – предупредил Джо.
– Да, я это понимаю, – кивнула Бэкки, к которой, по-видимому, вернулось самообладание. Она была все еще бледна, но голос звучал твердо.
Женщина вышла в коридор и, не оглядываясь, направилась в тупик, где не было никаких дверей.
Джо и Бен заволновались, однако Бэкки приложила к стене ладонь, и перед ней открылся вход в лифт.
– Заходите, – сказала Бэкки и первой вошла внутрь.
– Вниз? – зачем-то спросил Бен, когда они оказались в лифтовой кабине.
– Вниз, – подтвердила Бэкки.
Она не нажимала никаких кнопок, лифт сам начал плавно опускаться.
Вскоре он остановился, дверь открылась. Они оказались в большой светлой комнате, посередине которой стояла кровать, окруженная большими никелированными шкафами.
Заметив чужих, со своих мест вскочили две испуганные сиделки.
– Не бойтесь, – сказала Бэкки. – Эти люди не причинят вам вреда.
Она повернулся к своим «гостям».
– Ну вот и Рудольф Доре, господа. Можете делать с ним что хотите.
Бен приблизился к кровати и посмотрел на мертвенно-бледное лицо. Трудно было поверить, что этот человек еще жив. От многочисленных шкафов, перемигивавшихся тестовыми огоньками, к неподвижному телу тянулись десятки толстых и тонких трубок, по которым бежала разноцветная жидкость.
– Он жив? – спросил Бен, невольно почувствовав жалость.
– Да. Он жив, – подтвердила Бэкки. – Раз в две недели здесь появляются эксперты-медики, которые определяют, жив мистер Доре или уже нет. Иногда к нему возвращается сознание. Ненадолго, всего на пару минут, тогда он молча смотрит в потолок и шевелит губами, произнося одно и тоже слово…
– Какое же это слово? – спросил Джо.
– Кровь. Он говорит: кровь, кровь, кровь.
– А он что-нибудь чувствует?
– Да. Эксперты рекомендовали нам добавлять в систему поддержки болеутоляющие препараты, однако существует опасность, что мой супруг покинет нас. А это не в наших интересах.
– В чьих это наших? – уточнил Бен, не в силах оторвать взгляд от изможденного лица полуживого Доре.
– Я имею в виду интересы совета директоров «Маркоса». В наших интересах поддерживать в нем жизнь еще три месяца.
Бен, покачав головой, отошел к стене и присел на стул. Надо было собраться с мыслями.
– Кто-нибудь вызывал полицию, Бэкки?
– Никто.
– Почему?
– Все потому же. Для внешнего мира мистер Доре жив и здоров. Его даже иногда показывают по телевидению, в разделе финансовых хроник. Разумеется, бодрого и здорового.
– Но я все равно должен его убить, – сказал Джо.
– Перестань. – Бен махнул рукой. – Все, о чем мечтает этот ублюдок, когда приходит в себя, так это наконец умереть. Твоя пуля будет для него как выигрыш в лотерею.
Джо вздохнул и, подойдя к Бену, сел рядом с ним.
– Кстати, – сказал он, – если этим девчушкам нечем заняться, может, он зашьют на мне пару пробоин? Не сейчас, а через пару минут.
– Конечно, Джо, – ответила Бэкки, и впервые на ее лице промелькнуло что-то наподобие улыбки.
– Я так понимаю, ты после смерти этого поганца станешь чем-то вроде его наследницы?
– Да, Джо. Мне перейдет две трети его имущества.
– Так, значит, от тебя будет зависеть это долбаная война? Ты можешь прекратить этот кровавый спектакль?
– Совет директоров корпорации принял решение больше не финансировать этот проект… – ответила Бэкки. – Через полтора месяца закончится финансовый год, и денег на войну больше не будет.
– Но зачем ждать полтора месяца?! – воскликнул Бен. – Ведь это никому не нужно!
– Скажи об этом генералам, Бен. Они и так сыпали угрозами, узнав, что скоро все закончится. А офицеры, солдаты… Думаю, не нужно вам с Джо объяснять, что многие из них живут этой своей страшной жизнью и считают ее приемлемой… Кроме военных существует еще целая армия рабочих и служащих, общим числом более полумиллиарда, которые окажутся на улице, если все разом прекратится. Мы и так в течение полугода будем себе в убыток выпускать никому не нужное оружие, обмундирование, солдатские пайки, просто потому, что предприятия не могут в один момент перейти на выпуск мирной продукции.
– Ты говоришь, как какая-нибудь… сука! – не выдержал Джо.
– А я и есть сука, Джо, – легко согласилась Бэкки. – И я понимаю, что мои слова звучат для вас оскорбительно, однако такова правда и никуда от этого не деться. Мы сильно изменились за эти три с небольшим года. Так изменились, как будто прошла целая жизнь. Ты, Джо, не узнаешь туповатую хохотушку Бэкки, а Бен, он молчит, пытаясь сравнивать меня с той подружкой на один раз, которая валялась с ним в койке. Правда, Бен? Бен неопределенно пожал плечами и вздохнул.
– Но и я тоже, глядя на вас, вижу совершенно других людей. Вы не те сопливые мальчишки, которые когда-то отправились на войну только для того, чтобы доказать девчонкам, какие они крутые.
– Так ты знала? – удивился Бен.
– Я догадалась.
Они немного помолчали. В шкафах попискивала медицинская аппаратура, жужжали насосы и равномерно пыхтела искусственная вентиляция легких.
Медсестры, оправившись от испуга, о чем-то перешептывались.
– Вам нужно убираться отсюда, и я знаю как.
– Как? – спросил Джо.
– На моем спаггере. Вас отвезут на другой остров в пятистах километрах отсюда. Там есть небольшой удобный дом, оттуда, когда придете в себя, вы сможете улететь в любой из портов Бликса.
– Но как ты объяснишь своим людям всю эту заваруху? У охранников большие потери. Да и тот парень, которого я убил, ведь он защищал тебя…
– Я никому и ничего не обязана объяснять, а потери – что ж, они записаны в контракте каждого, кто нанимался на эту службу. Кристофер Раис, которого ты убил, был когда-то моим любовником… А теперь – не будем терять время.
