— Полковник Гуров, уголовный розыск, — намеренно громко произнес он. — Вызовите сюда начальника вокзала.
— Кабинет начальника вокзала находится в помещение номер три, — протараторила девица.
— Знаю, но этот ответ меня не устраивает. Мне нужен начальник автовокзала, а не его кабинет, который, кстати, закрыт на замок.
— Тогда обратитесь к охране, — предложила девушка. — В отсутствие начальства главнее они.
— И этот ответ неверный, — вздохнул Лев. — Верный ответ таков: вы берете в руки микрофон, включаете громкую связь и объявляете, что начальника автовокзала ожидают у справочного окна. И никаких отговорок! Дело государственной важности.
Говоря все это, он сдвинул брови и внушительно постукивал удостоверением по стойке у кассового окна. Девушка покосилась на красный переплет, перевела взгляд на недовольных задержкой пассажиров и решила, что легче удовлетворить его просьбу, чем терпеть недовольство тех, кто в очереди. Придвинув микрофон поближе, она покрутила рычажок на пульте и хорошо поставленным голосом объявила:
— Екатерину Викторовну Андрусенко срочно требуют к первому окну. Повторяю…
Гуров чуть не поперхнулся.
— Андрусенко — женщина? — не сдержал он возгласа.
Девчушка отвлеклась, сбилась, покраснела и, выключив микрофон, возмущенно проговорила:
— Так вы что, сами не знаете, кого ищете?
— Знаю, просто решил, что начальником автостанции должен быть мужчина, — ответил Гуров.
— Так ясно же написано «Андрусенко Е.В.».
— И что?
— Ан-дру-сен-ко, — по слогам повторила девчушка. — Какой же тут мужчина?
Гуров открыл рот, собираясь прочесть лекцию о неизменяемых фамильных окончаниях, но тут подошла спортивного телосложения женщина в форменной куртке и с фуражкой в руках и спасла вчерашнюю школьницу от головомойки.
— Ну, и кто тут меня домогается, Люсек? — не доходя добрых три метра до окна, гаркнула она. — Этот, что ли?
Небрежный взгляд, брошенный спортивной дамой, уткнулся в раскрытое удостоверение, и веселость из взгляда улетучилась мгновенно. Она покраснела и смущенно извинилась:
— Простите, товарищ, э… полковник. Увлеклась. Я так понимаю, вы к нам не с визитом вежливости?
— Вы все верно поняли, Екатерина Викторовна, — подтвердил Лев.
— Значит, беседу лучше вести у меня в кабинете. Пойдемте, незачем подкармливать сплетнями и без того чересчур любопытную толпу.
Екатерина Викторовна развернулась и пошла по знакомому Гурову маршруту. В помещении, насчитывающем всего две малюсенькие комнаты, она заняла привычное кресло, усадив Гурова напротив и чувствуя себя уже увереннее, деловито осведомилась:
— Итак, о чем идет речь?
— Меня интересует все о конкретном рейсе по маршруту Серов — Сосьва, состоявшемся в четверг. — Гуров назвал дату и время. — Кто водитель, каковы характеристики, где найти. Еще интересует информация о пассажирах, если она где-то фиксируется. Все это мне нужно получить в кратчайшие сроки.
— Могу я узнать причину такого интереса?
— Можете и даже должны. Вы уже слышали о том, что произошло в Гаринском районе?
— Новости здесь расходятся быстро, — не смутившись, ответила Екатерина Викторовна. — Муж моей подруги служит в ИТК. Вчера получил распоряжение начальника, разнарядка в Гари, поступает под начало московского следователя, то есть под ваше. Подробности не сообщал, но про два трупа, уж извините, обмолвился. Только как эти трупы могут быть связаны с моим ведомством и моими подчиненными?
— Есть предположение, что погибшие ехали на этом самом автобусе, — пояснил Лев. — Отсюда и интерес.
— Только этого мне не хватало! — застонала Екатерина Викторовна. — Почему я не послушалась мужа и не стала домохозяйкой? Сидела бы сейчас на чистенькой кухоньке, печенье пекла. Или мочалки вязала.
— Вернемся к делу, — предложил Гуров. — Как много времени потребуется на сбор информации?
— Откуда узнали про автобус? — вопросом на вопрос ответила Екатерина Викторовна.
— У одного из погибших обнаружили билет. Дата и время указана, но ни фамилии кассира, ни данных о пассажире в нем нет.
— Знаю, в пригородных они не указываются, только по межгороду вносится фамилия, да и то на одном кассовом аппарате. Общую информацию по пассажирам систематизировать несложно, два клика, и все данные у вас. С остальным сложнее.
— Делайте все, что нужно, — попросил Лев. — Я бы хотел, пока жду данных, переговорить с водителем. Можете сказать, что он из себя представляет?
— На этом маршруте всего два водителя, Костик Штруба и Роман Федорчук. Кто именно в тот день дежурил, можно спросить или у Кости, сейчас его дежурство, значит, скоро должен подъехать, или до Романа прокатиться. У него выходной, но живет он недалеко.
— А кассир? Возможно, она помнит кого-то из пассажиров.
— Попрошу ее прийти.
Екатерина Викторовна постучала по кнопкам селектора, переговорила с кем-то и сообщила, что девушка скоро будет. Пока ждали кассиршу, она открыла компьютерную базу, в которой фиксировалась вся информация, отыскала то, что касалось четвергового рейса, и пустила на печать, предупредив полковника:
— Сведений не густо. У нас в области относительно продажи билетов правила строгие, без паспорта в автобус не попадешь. Эта мера продиктована соображениями безопасности. Специфика края, так сказать. А вот в покупке билета без предъявления документов мы отказать не имеем право. Нет такого закона, так что теоретически данные в списке могут быть неполные.
— Не совсем понятная система, — заметил Гуров.
— Что тут непонятного? — удивилась Екатерина Викторовна. — Приходит пассажир, называет фамилию того, кого собирается отправить в ту же Сосьву, кассир вбивает данные, берет деньги и отдает билет. Паспорт в этом случае покупатель предъявляет лишь по собственной инициативе. При посадке кондуктор сверяет данные с билета по предъявленному документу, а это может быть что угодно: водительские права, загранпаспорт, пенсионное удостоверение и прочие документы, в которых значится нужная фамилия. Если кому-то приспичит проехаться инкогнито, особых сложностей не возникнет. И если уж быть до конца откровенной, кондуктора на эту процедуру смотрят сквозь пальцы. Кто-то, более ответственный, сверяет данные добросовестно, а кто-то так, «для галочки».
— Собственная безопасность их, значит, не волнует?
— Дело не в этом. Просто, когда изо дня в день по нескольку рейсов делаешь и ничего не происходит, бдительность притупляется. Трудно жить, если в каждом пассажире видишь террориста или преступника. С таким подходом в нашей шараге долго не задерживаются.
— И вы, полагаю, тоже смотрите на это сквозь пальцы, — подытожил Гуров.
