Антон пошевелился, Сагиров тут же напрягся. Вот уж перед кем ему точно не испытывать неловкости, так это перед ним. Засранец вообще не собирался его спасать. Уговаривал своего приятеля пройти мимо, оставить его там, в тайге. Может, завалить его? Прямо сейчас и завалить! У порога лежит топор, он видел, как Миха бросил его туда, когда спать собрался. Вот сейчас он встанет, перешагнет тихонько через Миху, возьмет топор и отрубит Антону башку. Почему бы и нет? Ведь он его не пожалел, хотел обречь на голодную смерть. Неважно, что еда у него была, Антон ведь этого не знал, значит, технически был готов пойти на это.
Сагиров свесил ноги, неловко задев при этом Михаила. Тот проворчал что-то сердито, повернулся на бок и захрапел с новой силой. Нет, убивать Антона он не станет, решил вдруг Марат. Связать — непременно. Рассвет он собирается встретить на воде, а до этого нужно укротить этих двоих. Скорее всего, Антона он все-таки с собой не потащит, слишком много заложников тоже нехорошо. Он оставит его здесь, в доме. И не просто оставит, а с подарочком. Пара гранат еще осталась, так почему бы не использовать одну из них в качестве сюрприза? В армии он не служил, как-то не сложилось, но ставить растяжки умеет. Дед научил, когда на косулю ходили. Кто бы знал, что обидные наставления деда принесут пользу?
Миху он возьмет с собой. Он куда симпатичнее своего приятеля. И разве не Миха был инициатором его спасения? Если бы не он, кто знает, где бы был сейчас Марат? Может, в желудке медведя, а может, в руках ментов. Он спас его однажды, спасет и теперь. Поможет выбраться из этого района, уйти настолько далеко, насколько получится. Конечно, после его придется убить, но такова его судьба. Как любила говаривать его тетка: не делай добра, не получишь зла. Он никогда не понимал этой поговорки. Теперь вот понял. Решено, так он и сделает. Из Антона — фейерверк, из Михи — проводника.
Миха снова раскинулся на полу. Он блаженно улыбался во сне, не подозревая, что его жизнь и жизнь его друга висят на волоске. Сагиров не спешил. Он наслаждался покоем, какого не испытывал давно. С тех пор как знакомое чувство неудовлетворенности начало грызть мозг. Оно было нестерпимым, вызывало тошноту, заставляло биться головой о стену. Потом, когда желание почувствовать свою власть над другими людьми взяло верх, на смену этому чувству пришло другое: знакомый зуд, нетерпение и желание, нет, не желание, жажда крови. План пришел в голову спонтанно, но когда он там поселился, отказаться от его осуществления Марат уже не мог. И вот теперь жажда удовлетворена, и он снова может ощущать покой. Ему не хотелось двигаться, не хотелось разговаривать, не хотелось даже думать. Все стало второстепенным, незначительным. Даже то, арестуют его или сбежать все же удастся, сейчас было не так важно. Не так, как блаженный покой.
Антон снова пошевелился. Сагиров понял, что тот просыпается, и решил, что тянуть больше нельзя, нужно начинать действовать. Он неслышно соскользнул с топчана, присел на корточки возле Михи, размахнулся и с силой ударил его рукояткой пистолета по темени. Тот издал тихий стон и обмяк. Услышав возню на полу, Антон повернулся и приподнялся на локте.
— Имейте совесть, дайте поспать, — заворчал он и осекся. Мужик, которого они с Михой подобрали в тайге, сидел на корточках возле бесчувственного тела друга. В правой руке он сжимал пистолет, дуло которого было направлено на Антона.
— Привет, как спалось? — вполне дружелюбно спросил мужик.
— Какого хрена? — произнес Антон, сон слетел с него в одно мгновение. — Что с Михой?
— О себе побеспокоиться не хочешь? — Сагиров встал, пнул Миху в бок, чтобы удостовериться, что тот в отключке. — Или не заметил игрушку у меня в руках?
— Ты убил его?! — выдохнул Антон, увидев, что Миха не реагирует. — За что ты его убил, мерзавец?
Он надеялся, что слова прозвучат сердито и даже гневно, но вместо металла в голосе звучало лишь некое подобие козлиного блеяния. Сагирова попытка Антона рассмешила. Он откинул голову назад и громко заржал:
— Посмотрите на него, герой, штаны с дырой! Друга его обидели. Пришел злой дядька и нагадил, а он давай на амбразуры грудью прыгать. Расслабься, не тронул я его. Пока. Он мне еще пригодится. А даже если бы и убил, что дальше? Что ты мне сделаешь? Слюной забрызгаешь или подушкой поколотишь?
Услышав, что Миха жив, Антон облегченно вздохнул. Мысль заработала яснее. «Он уголовник, вот кого мы с Михой привели в свой дом. Сбежал из колонии, не иначе. Значит, его цель — убраться отсюда как можно дальше. Надо попытаться с ним договориться. Пообещать никому не сообщать про встречу с ним, и тогда, быть может, удастся выбраться из этой передряги живыми. Только бы суметь убедить его отпустить нас. Для этого он должен мне поверить».
— Послушай, чего ты хочешь? — более спокойным тоном заговорил Антон. — Денег у нас нет, ты и сам прекрасно знаешь. В тайгу с наличкой не ходят. Лодка? Так забирай. Возьми оружие, лодку и уходи. Топлива хватит до самой Тюмени.
— До Тюмени, говоришь? Это хорошо. Продуктов тоже до Тюмени хватит?
— Если тратить экономно, должно хватить. Под твоим топчаном сумка, в ней консервы, чай с кусковым сахаром и сухари. Можешь взять удочки. Кончатся консервы, сможешь рыбы наловить. Места здесь рыбой богаты. Мы с Михой никому про тебя не скажем, просидим в домике столько, сколько скажешь, или сразу домой уйдем. Разойдемся, как в море корабли, и забудем об этой встрече.
— Домой, значит, охота? — криво улыбнулся Сагиров. — Не выйдет, приятель. Мне вот тоже домой охота. До смерти. — Последние слова он произнес с нажимом.
— Так иди, кто тебе мешает? Лодка у тебя есть. Я и вещи собрать помогу, и лодку на воду спустить, — предложил Антон.
— Это непременно. — Сагиров продолжал гадко улыбаться. — И вещи соберешь, и лодку спустишь.
— Вот и хорошо, — обрадовался Антон. — Ты не переживай, я мигом, — и сделал попытку подняться.
Сагиров отреагировал мгновенно. Подскочил к топчану и резким движением послал его обратно. Антон отшатнулся, ударился головой о стену.
— Сиди на месте, — приказал Сагиров. — Еще раз дернешься, и я тебе башку прострелю. Не веришь?
— Понял я, понял, чего психуешь? — потирая затылок и чувствуя, как вздувается шишка, поморщился Антон.
— Думаешь, я идиот? — возвращаясь на место, произнес Сагиров. — Думаешь, пропел мне добрую песенку, и я растаял? Давай-ка я тебе объясню, что будет дальше, чтобы у тебя иллюзий относительно твоей судьбы не осталось. Я уйду отсюда, это ты верно понял. Оставаться здесь не имею ни малейшего желания. Да и хотел бы, не смог. Здесь у меня слишком много врагов. Слишком много людей желают моей смерти. Мне это не нравится, думаю, и тебе не понравилось бы. А знаешь, почему они желают мне смерти? Да потому что знают то, чего не знаете вы, ты и твой дружок идиот. Крови на мне больше, чем на бойне, где скотину забивают. Я ведь в тайгу не просто так сбежал. Не было никаких приятелей-охотников, но это ты и сам уже понял. А знаешь, что было? Был мужик, поздоровее тебя и твоего приятеля, которого я убил и сжег, чтобы не сразу опознали. Еще были старик со старухой. Прям как в сказке, верно? — Марат коротко рассмеялся. — Их я тоже убил. Жечь не стал, картина уж больно красивая получилась. Я их здорово разукрасил. Как художник. Потом была девка. Красивая, молодая, сисястая. Я таких люблю, ну, ты понимаешь, о чем я. А теперь скажи мне, стоит ли отпускать вас после того, что я уже сделал?
