Наклонившись к собаке, Лана ласково ее погладила. В ответ сучка благодарно лизнула ее руку.
– Я вполне понимаю их тревогу.
Лана вопрошающе посмотрела на Лахлана, как бы прося его о чем-то. От ее взгляда у него внутри что-то перевернулось.
– Вы представляете, этот жестокий человек хлестал ее, хотя она ни в чем не провинилась! Он бил ее только потому, что ему это нравилось. – Поглядывая на него, Лана трогательно улыбнулась.
Его сердце сладко защемило, то ли от жалости к собакам, то ли от нежности к этой девушке.
– Это действительно ужасно, – отозвался он дрогнувшим голосом.
Она опять улыбнулась так, как, наверное, улыбаются ангелы. Повинуясь безотчетному влечению, он придвинулся к ней. Она была так близко, в ней было столько обаяния и соблазна, что у него закружилась голова…
– Мне очень нравится ваша матушка, – прошептала Лана.
Лахлана словно обухом стукнули по голове. Он попятился назад. Может, он ослышался?
– Моя… матушка? – запинаясь, переспросил он.
– Ну да. Она такая замечательная!
Что она выдумывает? Лахлану тут же стало грустно, тошно и горько, но он поспешил все это спрятать под маской деланого равнодушия.
– Послушайте, моя мать скончалась задолго до того, как вы появились на свет.
В его глазах мать всегда выглядела бессердечной эгоисткой. Она бросила его на произвол судьбы, так что чувство обиды на нее никогда не покидало Лахлана.
Разве любящая мать бросилась бы со стены замка, напрочь забыв о своем ребенке? Оставить его одного? Без любви и заботы? В бездушном и жестоком мире?
Как вдруг – совершенно непонятно почему – леди Лана тихо усмехнулась и ласково погладила его по щеке.
Его погладили по щеке!
За всю жизнь никто и никогда не гладил его по щеке. Хоть это не лезло ни в какие ворота, но он был не только герцогом, но и человеком, поэтому ее ласка показалась ему чудесной.
– Я знаю, – ответила Лана и, повернувшись, вместе с сестрой пошла к выходу из конюшни.
Лахлан смотрел ей вслед с раскрытым от удивления ртом, в голове его царила полная неразбериха – столько вопросов, и все без ответа. Ладно, в конце концов, он нашел ее, ту самую девушку из его ночных видений. Его переполняло радостное недоумение. Свершилось чудо, в которое он никак не мог поверить.
Но вместе с тем он чувствовал, что за их встречей скрывается нечто большее.
Ей нравилась его мать. Его давным-давно умершая мать.
Он не имел ни малейшего представления о том, что бы это могло значить.
Лана шла следом за сестрой, а в ее голове стучала и стучала одна и та же мысль: он здесь… тот самый мужчина из ее сновидений.
Не странно ли?! Она так редко ошибалась в людях.
По сравнению с тем, кто являлся к ней во сне, он выглядел более сдержанным и чопорным, одевался не как настоящий шотландец, а как англичанин и говорил с резким английским акцентом.
А в ее мечтах он представлялся ей смелым шотландским воином, одетым в килт.
Героем, над которым нависла опасность.
Тем, кого она должна была спасти. И полюбить.
А он оказался герцогом. Уж кого-кого, а его точно не надо было спасать.
Да разве герцог заинтересуется такой девушкой, как она, незнатной и к тому же чудной.
Лана даже растерялась. Она не знала, как ей быть. Интуиция, которой она привыкла доверять, редко ее подводила.
«Чтобы не попасть впросак, не стоит торопиться с выводами», – рассудительно заметила она про себя и глубоко вздохнула. Если ангелы решат ее наградить, то ее мечты сбудутся, что бы там ни было. Скоро все должно проясниться. Не зря говорится, что всему свое время.
Одно было плохо. Ей никогда не хватало терпения.
Да, ей, вероятно, не следовало упоминать о его матери. Во всяком случае, не сейчас. Она опять поторопилась.
Вспомнив, как резко он переменился, когда она рассказала о встречах с душой его матери, Лана покачала головой. Сколько раз до этого она видела схожие гримасы на лицах людей!
С ее стороны было наивно полагать, что его реакция будет иной.
– С тобой все в порядке? – Ханна обняла сестру за талию при входе в холл замка.
– Конечно.
– Послушай, хватит спать на конюшне. Там можно простудиться.
– Но ведь сейчас лето на дворе, – рассмеялась Лана.
– Ну и что. У тебя прекрасная спальная, удобная постель. К чему такие крайности?
– Но собакам было так одиноко!
– Что за чепуха?! Они собаки, а не люди.
Лана тихо вздохнула. Ханна была ей ближе всех, но даже она плохо ее понимала. Никто ее не понимал. Но ведь они с Ханной вместе росли, и Ханна должна была бы запомнить, что многое она видит иначе, чувствует тоньше, не так, как другие люди. Впрочем, что тут говорить, проще было поменять тему.
– Итак, это и есть великий и ужасный герцог Кейтнесс?
– Вот именно, – фыркнула Ханна.
– Не того мы ожидали, правда?
– Ты еще не все знаешь.
Лана вопросительно посмотрела на кипевшую от негодования сестру. Ей стало ясно: стряслось что-то ужасное. Она ласково погладила Ханну по руке:
– Что случилось?
Ханна нагнулась к ее уху, громко и возмущенно зашептав:
– Едва приехав, его светлость сразу уединился с Александром. Они разговаривали очень долго.
– Насчет огораживаний?
Она попала точно в цель. Сестра удивилась ее проницательности, но ведь догадаться о содержании беседы герцога с Даннетом было совсем легко. Ради чего герцог приехал к ним в глушь, не ради же ее прекрасных глаз?
– Да. Александр выглядел очень расстроенным.
– Представляю.
– Он куда-то ушел, и я нигде не могу его найти.
– Не волнуйся, сестренка. Ничего с ним не случится.
Ханна стиснула руки:
– Ему сейчас необходима моя поддержка. Пойду поищу его. Ничего, если я тебя оставлю одну?
– Конечно, конечно. Ступай, обо мне не тревожься.
Ханна внимательно посмотрела на сестру.
– Тебе надо как следует поесть. А то еще зачахнешь с голоду.
Зачахнуть – нет, это ей точно не грозило. Хотя Лана действительно была голодна как волк.
– Уже иду. Заодно подумаю, что нам делать.
– Что делать? – не без горечи воскликнула Ханна. – Да ведь герцог поставил нам ультиматум.
– Да. – Лана задумчиво покачала головой. Положение казалось безвыходным, но, как ни странно, она верила, что на самом деле все не так уж и плохо.
