Он отметил легкую дрожь ее подбородка, а также смешанную со страхом неуверенность в ее голосе. Столь резкая перемена – вместо горячей, смелой девушки перед ним теперь сидела смущенная и напуганная – поразила его. Как вдруг его осенило. Если она действительно обладала столь удивительными способностями, то понятно, как к ней относились люди. Видимо, ее боялись и обижали, давая ей разные прозвища.
Нет, он не повторит их ошибки. Он не один из них. Он не такой.
Разве нормально было видеть призраков? А Лахлан их видел. Но рядом с Ланой он чувствовал себя тоже по меньшей мере странно. И как же все-таки это приятно, когда тебя переполняет ощущение удивительной близости с кем-то! А именно с ней.
Лахлан кашлянул, пытаясь подыскать какие-нибудь теплые, сердечные слова, но, как назло, ничего кроме обычных, дежурных фраз ему в голову не приходило.
– Нет, не считаю. Вы совсем не странная.
Лана положила ладонь поверх его руки. От ее прикосновения по его телу волной пробежала сладкая дрожь, но еще приятнее было услышать ее слова:
– Спасибо, ваша светлость.
Просто и сердечно. В ее взволнованном голосе прозвучало нечто большее, чем простая любезность. От одной мысли, как много ей пришлось перенести обид и, наверное, оскорблений от разных людей, ему стало не по себе. Он представил всю степень людской неприязни, ту стену отчуждения, которой она была окружена всю жизнь, и ему стало ужасно больно за нее. Лахлан глубоко сочувствовал Лане, потому что сам всю жизнь ощущал нечто подобное – обособленность от внешнего мира. Он понимал, как порой бывает холодно, неуютно и одиноко.
– Спасибо, – повторила Лана. – Вы не представляете, как мне было приятно услышать это от вас! – Наклонившись к нему, она с горечью прошептала: – Многие меня боятся.
Он сочувственно закивал головой.
– Некоторые за глаза называют меня ведьмой.
Возмутительно! Это задело его за живое.
– Что? Да как они смеют?!
– Они считают, что я заключила договор с самим дьяволом. – Она передернула плечами.
– Неужели? – Он лукаво и добродушно улыбнулся, как бы желая смягчить горечь ее признания.
Лана нисколько не походила на ведьму. В ней он видел один свет. Ну и шипы тоже, как у всякой женщины.
– Конечно, нет, – запальчиво возразила она, кокетливо посмотрев на него.
– А хоть бы и да, – шутливо отозвался Лахлан. – Я такой же, как и вы, я тоже вижу привидения. Одно точно, а иногда даже два.
– Неужели видите? – Лана удивленно заморгала.
– Мой замок буквально населен привидениями.
– О-о, мне захотелось его посетить!
У Лахлана едва дух не захватило от внезапного прилива радости. Воображение тут же нарисовало ряд картин, одна восхитительнее другой – она в его спальне, на его постели, – он замер от охватившего его наслаждения.
Невозможно было понять, откуда возникло столь страстное желание. Да, он хотел ее как мужчина. Но под этим желанием скрывалось нечто большее, чем сиюминутное вожделение. Душевная пустота, тяга к человеческому теплу и жажда взаимопонимания – вот что прежде всего влекло его к ней.
Думать об этом было не столько приятно, сколько больно и грустно. Разве такое возможно?
Нет. Никогда. И все из-за проклятия.
Опомнившись, он спрятал свои переживания под светской улыбкой и снова вернулся к интересовавшему его предмету.
– Мисс Даунрей, а как давно вы обнаружили у себя столь удивительные способности?
– Не очень давно. Когда я была девочкой, я провалилась зимой сквозь лед в озеро. – Она зябко поежилась. – Как видите, я не утонула, но так как было ужасно холодно, я простудилась и сильно заболела. Я была при смерти, и мне казалось, что я слышу ангельское пение. А когда очнулась, то увидела перед собой мою мать. Она стояла рядом с моей постелью.
– Вашу мать?
– Дело в том, что она умерла, когда мне было всего три года. Она успокоила меня, сказав, что я поправлюсь, что все будет хорошо. И с тех пор… – Лана запнулась и, широко разведя руки, словно пытаясь охватить ими все вокруг себя, закончила: – Вижу призраков везде и повсюду.
Лахлан кивнул, не зная как ему быть – верить или нет.
– М-да, в Шотландии полным-полно привидений.
Она презрительно фыркнула:
– Вы даже не представляете, как их много!
– Ваша способность весьма полезна.
– Да как вам сказать. Иногда она кажется проклятием.
– Ах вот как… – Наступил удобный момент для того, чтобы начать разговор о проклятии. – А сейчас в этой комнате есть какие-нибудь призраки?
Лана энергично закивала, при этом лежащие на ее плечах длинные золотистые локоны закачались.
– Как всегда, здесь Дермид.
– Дермид? Кто это?
– Дядя Даннета. Его убили, – несколько небрежно проговорила Лана. Ее тон поразил Лахлана.
– А вы… знаете, кто его убил?
Она крепко сжала губы и утвердительно кивнула, как бы давая понять, что имя убийцы она ни за что не назовет.
– Он ужасно неприятный тип, – еле слышно прошептала Лана. – Каким он был, таким и остался.
– Он издает… неприятный шум?
– Вот именно. Но я не обращаю на него внимания. И тогда он понемногу исчезает.
– Исчезает? – оживился Лахлан.
– Да. – Лана опять кивнула. – Если не подпитывать их своей энергией, то без вашей энергии они исчезают.
– Ясно. А кто-нибудь еще здесь есть? – поинтересовался Лахлан на всякий случай, втайне думая о матери, но не надеясь на положительный ответ.
– Да, есть. Ваша мать.
Какое совпадение, настоящая удача!
Выражение лица Ланы стало мягким и нежным.
– Она всегда возле вас, когда вы думаете о ней.
Ласковый голос девушки заглушил в Лахлане волну возмущения, поднимавшуюся в его душе всякий раз при мысли о матери, и согрел его сердце. Он как-то сразу смягчился, подобрел.
– Она очень гордится вами, Лахлан.
Она назвала его по имени, что было не совсем прилично, но сейчас ему было наплевать на приличия, более того, ему захотелось, чтобы она и впредь звала его только так.
Но прежде всего его ошеломило то, что она сказала.
– Гордится? Мной?
Невероятно, женщина, бессердечно бросившая его, когда он был совсем маленьким, оказывается, им гордится?!
– Она гордится вами, тем, кем вы стали. – Вдруг она опять очаровательно наморщила нос и взмахом руки указала на его галстук. – Хотя она не в восторге от того, как вы одеваетесь.
– Не в восторге? – Удивление Лахлана выросло еще на несколько градусов.
