Дугал внимательно следил за выражением лица Лахлана, видя его колебания и читая все его мысли.
– Нам надо возвращаться в Акерджил.
– Нет, не надо.
– Тогда вы должны избегать встреч с ней.
– Избегать?
Но разве это возможно?
– А я говорил вам, что вы подвергаете себя искушению. Разве не так?
Спору нет, подвергает. Но Лана была живым олицетворением соблазна и искушения. Восхитительного, желанного.
– Вы помните о клятве? Вы же когда-то поклялись не иметь семью, не иметь детей.
Конечно, Лахлан ничего не забыл. Это было невозможно, это было мучительно тяжело. Он каждый день напоминал себе о данной им клятве. И каждый день в его голове возникала соблазнительная мысль.
– Но ведь есть способы предотвратить зачатие ребенка.
– Что? – У Дугала челюсть отвалилась от удивления.
Лахлан напряженно размышлял. Что, если у него не хватит решимости и твердости? Что, если от поцелуев они перейдут к более интимным ласкам? В его положении ничего нельзя было исключать.
– Как ты думаешь, можно найти в этой глуши презервативы?
– Что вы говорите? – завопил Дугал от возмущения. – Вы что, сошли с ума?
– Я в здравом уме, и не надо так кричать.
– Но зачем так рисковать? – прошипел кузен.
– Никакого риска. Если проявить капельку благоразумия.
У Лахлана уже имелся кое-какой опыт. Живя в Лондоне, он отнюдь не был монахом. Но сейчас от отчаяния он не знал, что же делать.
Ему хотелось совместить несовместимое: любить Лану и сдержать свою клятву.
Все равно он будет сжимать ее в своих объятиях, смотреть в ее глаза и целовать, и его любовный пыл разгорался все сильнее и сильнее.
Искомый презерватив Лахлан все-таки сумел раздобыть в ближайшем порту на одном торговом судне, которое попало в гавань по счастливому стечению обстоятельств. Он вернулся в замок в прекрасном настроении.
Теперь он был полностью готов к ночному свиданию с Ланой.
Едва он вошел во внутренний двор, как его сразу поразили царившие там суета и волнение. Посреди двора стоял подбоченившийся Александр, который следил за тем, что происходило.
– Добрый день, ваша светлость. – Он поздоровался первым.
Официальное обращение покоробило Лахлана.
– Что тут у вас происходит? – спросил он.
– Пришло письмо из Даунрея от моего брата. Они опять подверглись нападению.
– Черт, черт!
Александр рассказал Лахлану о напастях, угрожавших родному дому его жены, о кражах и нападениях на земли Даунрея и даже о покушении на жизнь самого Магнуса Даунрея, отца Ханны и Ланы. Организатором заговора Александр считал барона Скрастера, жившего по соседству. Даннет послал в Даунрей своего брата Эндрю, но, видимо, тому мало что удалось сделать.
– А что случилось на сей раз? – спросил Лахлан.
– Кто-то попытался похитить Изабеллу, мою племянницу. Как управляющий землями моей жены я не могу оставаться в стороне. Я немедленно отправляюсь в Даунрей.
– Все правильно.
– Ханна решила ехать со мной. Они с Ланой не находят себе места от волнения.
– Понятно. Это же их родной дом. Там живут их родные, отец и сестра.
– Я тоже их понимаю. Поездка обещает быть опасной, но они ничего не хотят слушать. – Александр тяжело вздохнул. – Боже, сохрани нас от женского упрямства! Ну да ладно, как бы там ни было, но мы немедленно отправляемся в путь. Приношу свои извинения, ваша светлость, ваш визит к нам вопреки нашим желаниям окончился довольно быстро.
В голове Лахлана вихрем закружились самые разнообразные мысли. Тут было и сожаление о том, что его визит так неожиданно подошел к концу, что не успел он подружиться с Даннетом, как им приходится расставаться. Следом мелькнула мысль, что он, будучи верховным правителем земель Даунрея, должен сам навести там порядок. Но главной, самой грустной и невыносимой мыслью была мысль о том, что его ждет неизбежная разлука с Ланой.
От мысли, что ему придется вернуться в холодный, пустой и полуразрушенный Акерджил, у Лахлана сжалось сердце. Он опять окажется в одиночестве.
Ему стало страшно, по-настоящему страшно.
Его словно невидимая сила подтолкнула. Лахлан даже не успел понять, что делает.
– Я еду вместе с вами, – произнес он.
От удивления Александр выпучил глаза.
– Вы шутите, ваша светлость? – воскликнул он.
– Лахлан, – поспешно поправил его Лахлан, по-дружески хлопая барона по плечу. – Мы же договорились. Мне в самом деле надо туда съездить. Это ведь мои земли. Надо как следует дать по рукам зарвавшимся негодяям и навести там порядок. Но если я создам для вас некоторые неудобства…
– Какие неудобства, мы будем только рады, ваша светлость, – улыбнулся Александр.
– Александр, сколько раз мне надо вам напоминать: называйте меня по имени, – вздохнул Лахлан.
Александр рассмеялся:
– Ох, простите. Это я по привычке.
– Не смущайтесь и чаще называйте меня по имени.
– Постараюсь… Лахлан.
Главное, он не расставался с Ланой, а ехал вместе с ней. В дороге у них вряд ли будет возможность остаться наедине, хотя кто знает. Боже, куда испарились все его благие намерения? Где же его железная воля?
Вдруг Лахлану стало стыдно. Александр – его верный и чуть ли не единственный друг, а он его обманывал. За его спиной завел интрижку с сестрой его жены, а теперь пытается ее соблазнить, – Лахлан машинально пощупал в кармане презерватив, – даже не намереваясь на ней жениться.
Пока было еще не поздно, следовало одуматься и не ехать вместе с ними.
Лахлан мотнул головой: все равно в дороге будет не до глупостей, а если ему что-нибудь взбредет в голову, то у него есть воля, которая поможет ему убедить себя глупости не совершать.
Как только Лана увидела Лахлана, ее сердце быстро и радостно забилось, а ноги сделались ватными. Так было всякий раз, когда она его видела, и она ничего не могла с этим поделать. Но сейчас к радости примешивались страх и горечь расставания.
Ей хотелось съездить навестить отца, и в то же время она не хотела терять Лахлана. Она разрывалась между двумя желаниями, одинаково сильными и абсолютно несовместимыми.
– Добрый день. – Она залилась краской, как обычно при встрече с ним.
– Добрый день, – отозвался Лахлан.
Вошедший следом Даннет просто улыбнулся жене и Лане, но Лане как-то по-особенному. И тут же его лицо приняло обычное серьезное выражение:
– У меня для вас отличные новости. Лахлан едет вместе с нами в Даунрей.
