– Лана, – пересохшими губами захрипел Лахлан. – Ты хочешь меня убить.
– Убить? Нет, я просто забавляюсь.
Лахлан ласково обхватил ее лицо и поцеловал.
– Мне нравятся твои забавы. Еще во время обеда понравились. Смотри, что ты натворила. – И он уперся естеством в ее мягкий живот.
– О-о, милорд, приношу мои извинения, – проворковала Лана. – Позвольте исправить мою оплошность? – Она опять взад-вперед двинула рукой, которой сжимала его достоинство.
Лахлан тихо рассмеялся и отстранился от нее.
– Еще рано. Не торопись.
Лана с притворно обиженным видом закусила губу.
– Дорогая, ты меня неправильно поняла. Весь день я только об этом и мечтал. Еще немного, и я не выдержу, и тогда…
– Что тогда? Позволь мне…
Поймав ее руку, он удержал ее:
– Нет, моя дорогая. Сегодня я намерен доставить тебе столько наслаждения, насколько мне хватит терпения.
– Гладить там доставляет мне столько наслаждения, что ты даже не можешь себе представить.
У Лахлана заблестели глаза.
– Вот и отлично. Я это запомню на будущее. Но сейчас позволь мне выполнить то, что я задумал.
Он коснулся ее груди, и по ее спине побежали горячие мурашки.
– А-а, это ты называешь – приносить мне удовольствие?
– Именно так, – улыбнулся он и поцеловал ее в губы, нежно, чувственно, но не затягивая поцелуй, чтобы не возбуждаться слишком сильно. Лахлан принялся гладить ее тело, не спеша, со знанием дела, возбуждая ее и пробуждая в ней сладострастные стоны. Это было медленное, полное сладкой муки обольщение.
Когда вода в ванне чуть остыла, он скомандовал:
– В ванну.
Лана вздохнула. Ей уже начала нравиться его игра, и прерывать ее ей совсем не хотелось, но если ее любимый хочет ее искупать, то пусть купает. Она не против, а любовью они могут заняться и потом.
Опершись на его вежливо протянутую руку, Лана осторожно переступила через край и медленно села в воду. Когда она погрузилась, ею овладело блаженство. Ее охватило расслабляющее, снимающее усталость, дарящее негу и удовольствие тепло.
– Ложись, голову клади на край ванны, – продолжал командовать Лахлан.
Он помог ей улечься поудобнее, а затем намылил ее волосы мылом и вымыл их. Никто раньше не мыл Лане волосы, если не считать далекого-далекого детства. Более того, он их мыл с такой нежностью и любовью, как будто это было настоящее сокровище.
Лана периодически на него поглядывала, пока он занимался своим делом. Она любовалась его сосредоточенным, светившимся любовью лицом, и от внезапного прилива нежности у нее на глазах выступили слезы.
Заметив, что у нее глаза стали влажными от слез, он с тревогой спросил:
– Ты плачешь?
– Нет, да так, пустяки. – Она попыталась скрыть то, что творилось в ее сердце.
– Лана, дорогая, любимая! Но я же вижу, ты плачешь. Неужели тебе в глаза попало мыло?
– Так, самую малость, – чуть-чуть схитрила она и плеснула на него водой, чтобы отвлечь его внимание.
– Ах ты кокетка! – восторженно прошептал Лахлан.
– Сдается мне, что в этой комнате есть кто-то еще, кому тоже не мешало бы выкупаться. – Она опять брызнула на него водой.
– Сейчас дам тебе полотенце, а потом посидишь у камина, чтобы как следует обсохнуть.
– Нет, нет, дорогой! – Она схватила его за руку. – Ванна, как я вижу, большая. Место тут хватит обоим.
Лахлана не надо было приглашать дважды. Он сразу забрался в ванну и очень осторожно сел, блаженно вздохнув от прикосновения теплой воды. Он проделал все настолько аккуратно, что вода хотя и поднялась до самого края, не пролилась на пол.
– О Лана. – Он расположился за ее спиной. – Как чудесно, у меня просто нет слов!
– Верно, – прошептала она, усаживаясь между его ног. Сзади в ее зад приятно упиралось что-то упругое, эластичное и твердое.
Лахлан нежно обхватил руками ее груди, и она зажмурилась от удовольствия. Его пальцы принялись за свое дело.
– Ты само совершенство, – пробормотал он. Одна из его рук скользнула ниже и принялась гладить ее живот. Лана тихо застонала, ей уже хотелось большего, а впереди было еще столько чудесных мгновений.
Рука проползла еще ниже, до того места, где у нее больше всего зудело от желания. Пальцы коснулись края ее плоти и проникли внутрь. Ею овладела блаженная нега: теплая вода вместе с его ласковыми пальцами доставляли сказочное наслаждение. Но через несколько мгновений огонь страсти под воздействием его непрерывных ласк взметнулся кверху, и она, глухо застонав, прогнулась, требуя удовлетворения. Однако Лахлан не торопился. Каждое его касание вызывало в ней восторженную волну, которая пробегала по ее животу и поднималась выше, отчего приятно кружилась голова.
– Лахлан… – Она непрерывно выдыхала его имя, умоляя не мучить ее.
Вместо этого он крепко сжал одной рукой ее грудь, играя ее соском, а другой рукой еще энергичнее принялся ласкать ее между ног.
Перед глазами Ланы побежали разноцветные круги, ей стало жарко, ее терпение кончилось, она уже балансировала на той самой грани, за которой, как она уже знала, должен был произойти взрыв… Она стремилась к нему и одновременно пыталась удержаться на краю, потому что в этом промедлении тоже была своя неповторимая прелесть.
Лана уже не могла говорить членораздельно, а лишь глухо стонала. Лахлан тут же уловил эту перемену, и его ласки стали более активными и изощренными. Его вездесущие пальцы делали все, что хотели, но ей этого казалось мало. Вдруг, словно прочитав ее мысли, он сделал то, чего ей уже давно хотелось. Сперва один, а затем другой его палец проникли в самую глубину ее тела, и она чуть не задохнулась от внезапной остроты наслаждения. Еще миг, и наступило крещендо. Задрожав, Лана стала извиваться, прогибаясь взад-вперед, издавая почти животные звуки, которые должны были усилить его рвение. Так оно и случилось. Лахлан ускорил движения. Из ванны выплескивались уже не брызги, а целые струи воды, но любовники не обращали на это никакого внимания. Наконец, наступила кульминация. Лана затряслась всем телом и, напирая на его руку, находящуюся между ее ног, словно от глубины проникновения зависела полнота ее экстаза, медленно затихла, издавая тихие, но идущие из самого нутра животные стоны.
Лахлан не прекратил своих ласк, правда, они стали нежнее, мягче и медленнее. Он намеренно продлевал ее удовольствие.
Сердце Ланы бешено колотилось, словно собираясь выпрыгнуть наружу. Расслабленная, счастливая, невесомая, полная сил и желания продолжить их любовную игру, она прижалась к нему.
Лана уже знала, что ему нужно, и была готова это ему дать.
– Как же это чудесно! – охрипшим голосом сказала она.
