Хотя до этого мужчины пропустили уже не по одному стаканчику, все как один с восторгом откликнулись на предложение хозяина дома. Дамы с не меньшим удовольствием пили чай с печеньем. Тронутый картиной общего семейного счастья, Лахлан вдруг почувствовал некую общность со всеми сидевшими в гостиной.
Он внезапно ощутил себя членом семьи. Новое, необычное, но такое приятное ощущение!
Когда Эндрю кратко рассказал о том, как Скрастер, один из баронов Лахлана, проник в замок Даунрей и похитил Изабелл, вынашивая гнусный замысел таким образом заставить Сюзанну выйти за него замуж, поступок Скрастера возмутил герцога до глубины души.
– Это черт знает что! – воскликнул он, когда Эндрю закончил. – Никогда не думал, что Скрастер способен на такое злодеяние.
– Он очень плохой человек, – заключила Изабелл.
– М-да, хорошим его никак не назовешь, – согласился Лахлан.
Изабелл принялась слизывать сахар с третьего кекса. Наморщив нос, она продолжила:
– Он даже назвал меня гадиной.
Ее слова сперва удивили, а затем и возмутили Лахлана.
– Приношу извинения за него, – поспешно произнес он. – Я уверен, что это слово никак тебе не подходит.
Изабелл что-то фыркнула, продолжая лизать кекс, потом неожиданно вскинула голову:
– А почему вы извиняетесь за него? Ведь это не вы так обозвали меня, а он.
– Мой долг герцога обязывает меня защищать моих подданных.
Изабелл вопросительно посмотрела на Эндрю:
– А я думала, что это твоя обязанность.
Ее отец потрепал ее по плечу:
– И его тоже. Если кто-то угрожает Даунрею, то тем самым он угрожает и герцогу Кейтнессу.
– Точно, – подхватил Лахлан. – Как герцог я обязан следить за тем, чтобы тебя никто не обижал. Но я немного опоздал.
Да, с горечью подумал про себя Лахлан, он подвел не только Изабеллу, но и многих других. Оставалась одна надежда, что у него хватит времени исправить совершенные им ошибки. Все его промахи.
– Надеюсь, ты простишь меня за то, что я не защитил тебя. Надеюсь, мои извинения будут приняты.
Хотя он просил прощения у Изабелл, но его слова были обращены ко всем, находившимся в гостиной.
Изабелла задумчиво взглянула на него, машинально лизнула кекс, а затем кивнула:
– Я принимаю ваши извинения. Но это уже не так важно.
– Почему? – нахмурился Лахлан.
– Потому что Скрастера больше нет, моя мама его застрелила.
Лахлан утратил дар речи. Он перевел изумленный взгляд с Сюзанны на Изабелл и обратно.
– Вы убили Скрастера? – наконец выдавил он.
– Молодец, дочурка! – воскликнул Магнус, приподнимая свой стакан с виски.
– А что мне было делать? – рассердилась Сюзанна. – Он наставил пистолет на мою дочь.
– Не стоит забывать о том, что Скрастер хотел покончить со всеми нами, – вставил Хэймиш. – А потом он намеревался предложить руку Лане.
– Он – мне? – Лана скорчила гримасу. – От одной мысли о нем мне уже плохо.
Хэймиш похлопал ее по руке. У Лахлана внутри все задрожало от ревности.
– Ты же наследница части земель Даунрей.
– Но сперва их наследует Ханна, – вмешался Александр.
– Совершенно верно, – подхватил Эндрю. – Думаю, Скрастер намеревался убрать всех, кто стоял на его пути к этим землям. Вот почему он собирался убрать Магнуса.
– Что значит – убрать? – вдруг спросила Изабелл.
– Это значит убить. Он хотел убить всех нас.
– А-а, я же говорила вам, что он плохой человек! – поворачиваясь к Лахлану, закричала девочка. – Я была права. – Изабелл вдруг улыбнулась: – Но я не виновата, что его замок взлетел на воздух. Разве что самую малость.
Лахлан обалдевшими глазами уставился на девочку: сколько же еще сюрпризов принесет ему этот разговор?!
– Его замок, – растерянно повторил за девочкой Александр, – взлетел на воздух?
Эндрю кивнул, чуть усмехнувшись.
Магнус захохотал во все горло.
– Он сам виноват, – заметила Изабелл.
– Сам? – Лахлан удивленно посмотрел на нее. – Почему сам?
– Он запер меня не там, где нужно. – Изабелла наклонилась к Лахлану и шепнула: – Наверное, все случилось из-за пожара.
– А-а, понятно, – улыбнулся Лахлан.
Ободренная его улыбкой, Изабелл спрыгнула с колен отца и подошла к гостю. Не колеблясь ни секунды, она залезла на колени к Лахлану. Удивительно, но от тепла маленькой, доверчиво прижавшейся к нему девочки у Лахлана сладко сжалось сердце, он осторожно поставил чашку с чаем на стол и ласково обнял ребенка.
– Это было очень интересное приключение.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – ответил он.
– Посмотри. – Изабелл вытащила из кармашка длинное лезвие.
– Черт, откуда у тебя эта штука?! – почти одновременно закричали Сюзанна и Эндрю.
Изабелла кивнула на Хэймиша, сидевшего рядом с Ланой:
– Он дал.
Взглядом, который Сюзанна бросила на Хэймиша, наверное, можно было убить человека, но Хэймиш был слишком толстокожим.
– С ее помощью я открываю двери, – объяснила довольная Изабелл. – Посмотри, какая удобная штука. Этой штукой я вскрыла ему грудь.
Боже, у Лахлана пересохло во рту от картины, возникшей в его воображении. Зрелище было не для слабонервных.
– Э-э, ммм… – замычал он, – ему грудь, говоришь? И кому же?
– Да тому плохому… как его… Скрастеру.
– Постойте, – Лахлан повернулся к Сюзанне, – но ведь вы же сказали, что застрелили его.
– Грудь, но не его. Я вскрыла, как сказала мама, хранилище на его груди, – рассмеялась Изабелл. – Он носил это на груди. Странно, там не было никаких сокровищ, кроме нескольких писем.
Изабелл вынула из кармана скомканные листы бумаги и замахала ими в воздухе. Лахлан осторожно взял письма из руки девочки и, чтобы они не мешали, передал их Александру.
– А еще вот что я там нашла. – Изабелл вынула из бездонного кармана какую-то позолоченную побрякушку.
Едва Лахлан ее увидел, как у него перехватило дыхание. На ней виднелись знакомые руны. Это была, вне всякого сомнения, другая часть креста.
– Можно мне взглянуть на нее поближе? – охрипшим от волнения голосом спросил он.
В гостиной воцарилась мертвая тишина, но он не обращал ни на что внимания.
– Лахлан, неужели это еще одна часть? – Лана первая нарушила молчание.
– Да, я уверен в этом.
