— Я тоже не против, — ответил Ивашов. — Только помните, товарищ Херманн, что вы давали подписку о соблюдении секретности вашего теперешнего статуса. Никаких разговоров о вашем задании при встрече с Алевтиной Симонюк вами вестись не должно.
— Я это хорошо понимаю, — ответил Ральф Херманн.
— А как вы объясните девушке ваш скорый отъезд из города? — осведомился старший лейтенант Скрынников.
— Я скажу, что меня почему-то переводят в другой лагерь, — чуть подумав, проговорил Херманн.
— Нет, это не годится, — ответил Станислав Николаевич. — Не ровен час, она еще поедет за вами. Вы ведь не хотите причинять такие неудобства девушке, которая вам нисколько не безразлична?
— Не хочу, — согласился Ральф Херманн.
Старший лейтенант Скрынников одобрительно кивнул и сказал:
— Давайте объясним это иначе. Вы ведь служили в секретном отделе штаба армейского корпуса. Поэтому вас забирает к себе отдел контрразведки СМЕРШ, действующий при штабе армии. Там хотят еще раз как следует допросить вас. Мол, Алевтина, не волнуйся. Побеседуют и отпустят. Хорошо? — предложил Станислав Николаевич.
— Хорошо. Я так ей и скажу, — согласился Ральф Херманн.
— Вот и договорились, — сказал старший лейтенант Скрынников и посмотрел на Масленникова, как обычно, тихо сидящего в своем уголке. — Прямо сейчас и идите прощаться. Сержант вас проводит.
— Спасибо, — душевно поблагодарил немец.
— Да не за что, товарищ Херманн, — ответил Станислав Николаевич и довольно усмехнулся.
Внутренне, конечно.
Сержант Масленников проводил товарища Херманна до дома, в котором жила Алевтина. Внутрь он заходить не стал, проявил деликатность, сел на лавочку у калитки и сказал новому товарищу по оружию, чтобы тот не торопился. Мол, прощайся по-мужски, как и положено. Немец кивнул в знак того, что все понял, благодарно улыбнулся, вошел во двор, поднялся на крыльцо и постучал в дверь.
Известие Ральфа об отъезде застало Алевтину врасплох.
Она явно растерялась и засыпала своего обожаемого немца вопросами:
— Когда?..
— Завтра утром, — подобрал русские слова Ральф.
— Куда?
— Армия. Штаб, — ответил немец, как уж смог.
— Тебя забирают в штаб армии? — уточнила Алевтина.
— Да.
— Зачем?
— Там меня будут снова допросить.
— Надолго?
— Я не знаю, — ответил Ральф.
Алевтина все поняла. Ральфа завтра увезут на допрос в штаб армии. Когда он вернется, и произойдет ли это вообще — неизвестно.
«Конечно, идет война, Ральф из стана врагов, но ведь он сам перешел к нашим и рассказал все, что знал! — раздумывала девушка. — Это обязательно надо учитывать. Разве нельзя оставить Ральфа в покое? Ведь он уже столько всего перенес! В общем, я завтра же пойду и буду просить, нет, даже требовать, чтобы Ральфа вернули в Сумы, ко мне. Только вот куда идти и у кого требовать?»
— Я хочу… — начал Херманн, запнулся, не нашел русских слов и проговорил что-то по-немецки.
Алевтина поняла его по-своему, абсолютно по-женски, и стала расстегивать пуговички платья.
Он задержал ее руку и сказал:
— Тебе надо сходить к моим знакомым и сказать им, что я уезжаю завтра утром. — Когда Ральф волновался, у него почему-то куда лучше получалось говорить по-русски.
— А каким твоим знакомым мне это передать? Где они живут? — осведомилась девушка.
— Балоши. Курск-штрассе.
— Поняла, — проговорила Алевтина. — Я однажды видела, как ты к ним приходил.
Ральф удивленно и чуть настороженно посмотрел на нее.
— Ну да, — улыбнулась девушка. — Я шла на работу и видела, как ты заходил в тот дом. Так что не беспокойся, я передам им, что ты уезжаешь.
Херманн хотел что-то сказать, но передумал. Через минуту он уже сам расстегивал пуговички на ее платье.
Сержант Масленников отвел его обратно через полтора часа.
Егор Ивашов решил следить за домом Алевтины из соседнего здания. Там на втором этаже как раз пустовала одна квартира, окна которой выходили на улицу.
Масленников успел вернуться к командиру. Он вооружился биноклем, стоял у окна и внимательно смотрел на дверь дома, в котором жила Алевтина.
Сержант вдруг встрепенулся, затем замер.
— Что там? — спросил младший лейтенант, подойдя к нему.
— Она вышла из дома.
Младший лейтенант Ивашов посмотрел на сержанта Масленникова и осведомился:
— Куда она идет, как по-твоему?
— Пока неизвестно.
— Что ж, давай спустимся и пойдем за ней, только поаккуратнее.
Сержант кивнул и спрятал бинокль в полевую сумку.
Близился вечер. Алевтина шла довольно быстро, не оглядываясь. Наверное, она хотела сходить к Балошам и вернуться домой до темноты.
Прибавили шагу и Ивашов с Масленниковым. В переулке Рабочем, который упирался в улицу Курскую, они догнали девушку.
— Здравствуйте, — сказал Егор, легонько придержал ее за руку и спросил: — Вы, случайно, не к Балошам направляетесь?
— К ним, — немного удивленно ответила девушка. — А вы откуда знаете?
— А зачем вы к ним идете? — осторожно поинтересовался Ивашов, проигнорировав вопрос.
— Ральф просил передать им, что завтра уезжает, — ответила Алевтина.
— И все? — Егор Ивашов внимательно посмотрел на нее.
— И все, — ответила девушка слегка удивленно.
— Хорошо, ступайте, — сказал младший лейтенант, переглянувшись с сержантом Масленниковым.
— А он скоро вернется? — с надеждой спросила Алевтина Симонюк.
— Думаю, что скоро, — стараясь быть убедительным, ответил Ивашов. — А вы, пожалуйста, не говорите никому о том, что видели нас и что мы вас о чем-то спрашивали. — Он поймал недоуменный взгляд девушки и добавил: — Это важно. Договорились?
— Как скажете, — озадаченно произнесла Алевтина, кивнула на прощание и пошла дальше.
Ивашов с Масленниковым заняли наблюдательную позицию в зарослях кустов, у разрушенного дома, стоявшего недалеко от жилища Балошей.
— Вы мне на смену, товарищ младший лейтенант? — не скрывая радости, спросил рядовой Зозуля.
Командир видел, что он изрядно заскучал в засаде и был рад, что его сейчас сменят.
Но солдат услышал совсем иное.
— Останешься пока с нами, — приказал Егор. — Поможешь, если что.
Муж и жена Балоши очень удивились, когда открыли дверь, в которую кто-то постучал, и увидели незнакомую девушку.
