Захар лег на бок, повернулся на спину. Зойка нависла над ним, выставив на обозрение маленькую грудь, которая не шла ни в какое сравнение с пышными соблазнами Жанны.
— Кто тебе снился? — ревниво спросила она.
— Чугун.
— Почему?
— Потому что гудит. В чугунной голове.
— Жанна тебе снилась.
— Нет, тебе. — Захар сел на кровать, опустил ноги на пол. — Жанна приезжала к тебе. Почему она должна сниться мне?
— Как приехала, так и уехала.
— Тогда почему ты надрался?
— Давай не будем вспоминать.
Да, Жанна оставила его под сильным впечатлением. Поэтому он так крепко напился. Но мысль о водке сейчас могла вывернуть парня наизнанку. Наверное, колбаска вчера была не совсем свежая.
— Интересно, о чем сейчас Жак вспоминает? — с усмешкой спросила Зойка.
— А что Жак может вспомнить? — Захар резко глянул на нее.
В голове у него затрещало, но он едва обратил на это внимание.
— Что было, то и вспомнит. — Зойка едко посмотрела на него.
— А что было?
Захар помнил, как Жак уложил его на кровать, а потом вдруг исчез вместе с Зойкой. Он заснул, а они могли воспользоваться моментом.
— Ты же знаешь, перед Жаком никакая баба не устоит.
— И ты не устояла?
— Не я, а Жанна. Он к ней уехал.
Захар не ощутил в себе ни возмущения, ни ревности.
Жанна, конечно, очень хороша собой, но ему все равно, с кем она встречается и живет.
— А ты что подумал?
А вот на кого могла клюнуть Зойка, ему было не все равно. Может, он и не хотел ее так сильно, как Жанну, но ревность крепко, двумя руками схватила его за душу и потянула ее в разные стороны, как мехи гармони.
Захар уложил Зойку на спину и заявил:
— Если ты перед ним не устоишь, то никогда уже не поднимешься! Так и закопаю!
— Пусти!
Она смотрела на него зло, но без обиды, вырваться не пыталась, хотя и могла.
— Ты меня поняла?
— Да не собираюсь я с ним!
— А со мной?
— Только с тобой!
Захар убрал руку с ее шеи, но подниматься не стал, навалился на Зойку. Она вильнула под ним бедрами, обжала коленками его бока, но толчка внутри себя не почувствовала. Ее кавалер снова свалился на спину, как майский жук.
— Ты что-то хотел мне сказать? — с усмешкой спросила Зойка.
— Да. Сегодня у нас выходной.
— Сбегать за пивком?
— За мотоциклом. Нам нужно развеяться.
Захар не хотел думать о Жанне. Он чувствовал в себе потребность быть с Зойкой, знал, как вернуть остроту притупившимся отношениям.
Лицо в огуречных кругляшках, на голове бигуди. Ирина в своем репертуаре. Могла бы дождаться, когда муж уедет, и тогда уже заниматься всем этим, так нет же. Оказывается, по утрам кожа особенно нуждается в подпитке, а бигуди — вообще святое дело.
Впрочем, Ставру давно уже все равно. Ирина, в общем-то, это понимала, поэтому и не особенно старалась. С такими деньгами эта женщина могла бы начинать день с визита в салон красоты, а она то сметаной намажется, то огурцами облепится. В спортзалах она не потела, не пыталась избавиться от жировых отложений, под которыми скрывалась не менее потрясающая фигура, чем у Варвары. Салоны красоты ее не прельщали, ей и здесь было хорошо.
— Жанна приболела, пусть дома сегодня побудет. — Ирина говорила в утвердительном тоне, но вид у нее был просительный.
Иначе и быть не могло. Ставр здесь все решал. Если он отправит дочь в институт, то никто не посмеет за нее заступиться.
Но отец не погонит Жанну на занятия. В институте все схвачено, за все заплачено. Диплом ей гарантирован. Неважно, какой именно, красный или синий. Ставр не взял бы к себе в банк и золотого медалиста из этой шараги. Но Жанне все равно, у нее работа будет обязательно.
— Знать бы, чем дочурка приболела, — съязвил Ставр.
— Температура у нее.
— Она от разного бывает.
Жанна вчера совершила самый настоящий побег. Она удрала от Патрика и скрылась в неизвестном направлении. А поздно вечером позвонил Фадей. Оказывается, Жанна была у Захара в офисе. Чем они там занимались, не ясно. Может, и подцепила что.
— Да что ты такое говоришь?
— Я пока молчу.
Ставр не хотел выяснять отношения с дочерью, но понимал, что поговорить с ней надо. Ехать уже пора, машина под парами, в банке ждут, но три-четыре минуты ничего не решат.
Жанна лежала в кровати перед телевизором. За окном холодный дождь, а в комнате тепло, сухо. Из сырости только сладкие сочные яблоки, которые горкой громоздились на тумбочке. Патрика не было видно ни в холле, ни в комнате. Но так Жанну сейчас и не надо охранять.
— Папа, у меня насморк. — Жанна капризно глянула на него. — Нос заложило.
— И где же ты простудилась? У Захара?
— У кого? — Жанна захлопала глазами.
— Я все знаю.
— Что ты знаешь?
— То, что Захар у меня поперек горла стоит. Ты сказала ему об этом?
— Нет. — Жанна потрясенно посмотрела на него.
— Зачем ты к нему ездила?
— Не знаю.
— Как это не знаешь?
— Папа, я схожу с ума! — Жанна не просто смотрела на него, она взывала о помощи.
— По Захару?
— Думаешь, я могу в него влюбиться?
— Ты уже влюбилась. — Ставр пристально посмотрел на дочь.
— Но я не хочу!
— Почему?
— Он твой враг.
— Это тебя не остановит, — заявил он.
— Он обращается со мной как с какой-то тряпкой, пусть и красивой.
— Не веди себя как тряпка.
— Папа, уйди! — Жанна схватила яблоко и замахнулась.
— Можешь даже выстрелить в меня, — отчеканил он, тяжело глядя на нее. — Но никогда не предавай!
— А я тебя предавала? — Рука с яблоком опустилась.
— Ты сама знаешь, как и что было. Тебе с этим жить. — Ставр повернулся к дочери спиной, взялся за ручку двери.
— Папа!
Ставр замер, но голову на голос не повернул.
— Прости, если я была в чем-то перед тобой виновата.
Слух отца уловил едва заметный скрип кроватных пружин, затем легкую поступь. Жанна подошла к нему сзади, обняла.
— Папа, ты такой хороший. Только ты понимаешь меня. — Она поцеловала его в щеку и отчалила.
