— Ну и что? — спросил Сева.
— Ничего.
— Не сказал?
— Нет.
— И правильно. Какой дурак со Ставром связываться будет?
Захар удивленно глянул на Севу.
Тот усмехнулся, махнул рукой и заявил:
— Да все уже знают, кто тебя отрихтовал. Кто у нас еще на шестисотом «мерине» ездит?
— Он в этом шестисотом и сидел, когда меня рихтовали.
— Стал бы он сам руки о тебя марать.
Захар глянул на соседа как на назойливую муху и закрыл глаза. Он решил, что сейчас полежит немного и отправится к сестре. Можно будет и к Посыхову в палату заглянуть. Все они тут, в одном отделении. И смех и грех.
Захар и сам понимал, что вел себя слишком уж борзо, но ничего не смог с собой поделать. Увидел Посыхова, представил, как эта сука дает отмашку на его сестру, и моча стукнула в голову. Потерял всякий контроль над собой.
А потом и Ставр нарисовался. Он от Посыхова возвращался. На Захара снова накатило. Он не смог пробиться через свиту этого поганца. А жаль.
— Да ты не обижайся. У меня тоже из-за Ставра проблемы, — сказал Сева.
Захар открыл глаза и спросил:
— Это как?
— Меня его дочка отоварила.
— Дочка?!
Сева выглядел внушительно. Рост метр восемьдесят, косая сажень в плечах, а какая-то девчонка его уделала. Может, сковородой заехала?
— Я ей спокойно говорю, девушка, вас тут не стояло. А она мне — бац. Я даже понять ничего не успел.
— Где бац?
— В очереди к нотариусу.
— Зачем тебе нотариус? Завещание составлял?
— Она мне так и сказала. — Сева угрюмо усмехнулся. — Завещание, говорит, в другом кабинете оформляют.
— Ты ее туда послал?
— Не совсем так.
— Но бац получил.
Тут дверь открылась, и в палату зашла стройная девушка с пышными темно-русыми волосами. Под белым халатом в накидку синяя кофточка с декольте, джинсы в обтяжку. В ушах сережки с сапфиром, на пальце перстень с таким же камнем. Глаза того же тона. Очень красивые, необычные. Да еще и бюст никак не меньше четвертого размера. Это при тонкой талии, узких бедрах и длинных ногах.
Девушка скользнула взглядом по Захару и цепко посмотрела на Севу. Тот всполошился, подобрался и зачем-то сжал кулаки.
— Завещание составил? — спросила она.
— Зачем завещание? — Голос у парня поплыл, подпрыгивая над волнами.
— Шучу. Ты это, извини. Я погорячилась! Ладно?
— Ну, хорошо.
— Что хорошо? — Барышня хищно сощурилась.
— Прощаю, — буркнул Сева.
— А я разве у тебя прощения прошу? Я сказала «извини». Ты должен ответить «извиняю».
Она определенно издевалась над ним. Захар смотрел на нее возмущенно. Но почему-то и с восторгом.
— Извиняю.
— Вот и хорошо.
— Я заявление писать не стал, — сказал Сева.
— А ты? — Девушка вдруг вонзила взгляд в Захара, с размаху, глубоко.
Он уже понял, что имеет дело с дочерью, вполне достойной своего отца.
— Ты из процедурной? — спросил парень.
— Что?!
— Я смотрю, клизмы на ходу вставляешь.
— Тебе не клизму, а вскрытие нужно делать.
— Стесняюсь спросить, чем? — Захар поднялся с кровати, встал в полный рост.
Мало ли какая блажь найдет на эту сучку. Вдруг набросится на него с кулаками?
— А ты реально борзый! — заявила девица.
Парню казалось, что она совсем не прочь была испытать его на прочность. Даже свой халат за лацканы взяла, чтобы сбросить его и накинуться на Захара. Но что-то ее сдерживало. То ли она воспринимала его как инвалида, которого нельзя трогать, то ли боялась схлопотать в ответ. Эта особа, похоже, знала, кто такой Захар. Да, от отца и его быков ему прилетело, но тот же Посыхов тут, на больничной койке. Да и его телохранителю конкретно досталось.
— Ты кто такая?
— Я смотрю, мало тебе навесили.
— Меня Захар зовут.
— Да знаю я. Тебя в психушку еще не перевели?
— С тобой хоть на край света.
— Не заслужил ты такой чести! — заявила она с истеричными нотками в голосе и повернулась к нему спиной.
— Эй!
Она замерла, навострила уши.
— А как зовут, не сказала.
— Да пошел ты!.. — Барышня вышла из палаты и громко хлопнула дверью.
— Жанна ее зовут, — с ошеломленным видом сказал Сева.
— Ее не зовут. — Захар качнул головой. — Она сама приходит.
— Ну ее к черту! — Сева махнул рукой в сторону двери.
Захар лег на кровать, закрыл глаза и подумал, отгоняя от себя образ Жанны:
«Девушка она, конечно, необыкновенная. Зажигательная, взрывная, но с такой жить — как по минному полю идти. К тому же дочь моего лютого врага. Нет, мне с ней не по пути. Свалила, вот и хорошо».
Люди только на вид сделаны из одного теста. На самом деле в ком-то действительно преобладает мягкая, податливая, расползающаяся масса. А в ком-то — стальной каркас и каменное заполнение. Артамон был как раз из таких — ударопрочный, жаростойкий, каменное спокойствие, холодный взгляд. Ставр пытался давить на него, но без толку. Тот не гнулся, не ломался, сидел и смотрел на Ставра с полным равнодушием.
— Я говорил с Джином. Он готов пойти с тобой на мировую.
— Я не готов, — заявил Артамон.
Да, это был прирожденный лидер, сильная волевая личность. В девяносто четвертом году о нем никто ничего не знал, и вдруг нате вам, получите. Выскочил откуда-то вместе со своей командой, подмял под себя половину Западного района, промышленную его часть. Джин опомнился, встал в глухую оборону и кое-как смог остановить Артамона. Но задвинуть его обратно не хватило сил. Так и стояли они лоб в лоб, время от времени перестреливались. Не так давно пацана какого-то похоронили.
— Деньги любят тишину, — сказал Ставр. — А от стрельбы они разбегаются.
— Не знаю, нормально все.
Артамон имел массу достоинств, но у него хватало и недостатков, главным из которых было скудоумие. Будь он хоть немного потолковее, Джин уже давно стал бы достоянием истории. Сейчас Артамон выжимал бы Ставра из его владений. И бригада у него серьезная, и материальная база солидная — нефтехимический комбинат, шинный завод, мебельная фабрика, крупное производство лаков и красок. Все предприятия вроде под крышей, но полного контроля там нет и не предвидится. А Ставр мог бы наложить на этот бизнес лапу. Для этого ему и нужен был Артамон.
