— Что же для них важно? — спросил полковник.
— Вы сами знаете ответ на свой вопрос.
— Деньги?
— Да, сэр. Они нужны мне сейчас.
Тенди взглянул на Эль-Мариса и заявил:
— Выдели, шейх, господину Чали аванс в сумме пятьсот тысяч долларов.
— Этого недостаточно, — проговорил полевой командир. — Дайте хотя бы миллион из тех двух, которые должны быть выплачены за уничтожение поста. Но я должен исходить из того, что русских теперь предстоит брать живыми, значит, нести куда большие потери. Поэтому три миллиона. Раз скорректирован план, то должна быть изменена и сумма.
Полковник посмотрел на Чали и спросил:
— Тебе не кажется, Мохаммад, что ты не в том положении, чтобы устанавливать условия?
— Нет, — твердо ответил Чали. — Я хочу, чтобы все было по справедливости.
— Ты сам сказал, что новый план подразумевает куда большие потери. Да, это так. Сумма же не меняется. Она будет распределена среди тех твоих людей, которые выживут. Следовательно, доля каждого из них не уменьшится, а увеличится. Ну а о тебе и говорить нечего.
— Три миллиона, господин полковник! Один из них сейчас, наличными. Плюс внесение изменений оплаты работы в наш с вами секретный договор.
— А если нет?
— Тогда вам придется поискать другую группировку. Их сейчас, после успехов правительственных войск, много развелось. Вот только получится ли у вас найти кого-то до двадцатого числа? Вам ведь нужна реальная сила, которая могла бы выполнить задачу, поставленную вами.
Тенди усмехнулся и произнес:
— Да, с вами сложно иметь дело. Хорошо, пусть будет три миллиона, один авансом. Но если задача не будет выполнена…
Полевой командир прервал американского полковника:
— Не надо угрожать, мистер Тенди. Ничего вы мне не сделаете. Да, я беспокоюсь о себе. Кстати, кто в мире больше всех печется о собственных интересах, которые распространяются повсюду? Не подскажете, что это за страна такая, устанавливающая свой порядок или полный беспорядок везде, где только возможно, прикрываясь национальной безопасностью, правами человека и прочей чепухой?
Полковник повернулся к помощнику и приказал:
— Договор, Пол!
Капитан Матрик поднял кейс, который постоянно носил с собой, достал из него тонкую папку, выложил на стол два листа. На одном из них договор был отпечатан на английском языке, на втором — на арабском.
Полковник Тенди собственноручно внес в них изменения, улыбнулся и заявил:
— Ничего, говоришь, мы тебе не сделаем, Мохаммад? А нам и не надо беспокоиться. Достаточно будет отредактировать первую часть договора, заменить заказчика и передать бумаги сирийской, а лучше — русской разведке. Еще твоим начальникам, которые сидят в Иордании. Договор — это твой смертный приговор. Ты его подписываешь?
Чали подписал. Он понимал, что американец блефует. Не в его интересах предавать огласке этот договор, пусть и отредактированный.
Тут надо сказать, что шейх когда-то заверил американца в том, что в его доме прослушка невозможна. Увы, господин Эль-Марис ошибался. Все, что здесь происходило, не только записывалось, но и снималось на скрытую видеокамеру, обнаружить которую капитан Пол Матрик не мог, каким бы сканером он ни пользовался.
Капитан забрал документы, положил в папку, сунул ее в кейс.
Потом полковник Тенди приказал шейху:
— Выдай ему миллион долларов!
— Наличными, — напомнил Чали.
— Наличными, — согласился Тенди.
Когда все вопросы были оговорены, полевой командир отправился в Шагас.
Засобирались и американцы.
Во дворе у «Форда» Тенди подозвал к себе Эль-Мариса и сказал ему:
— Работать предстоит формированию Чали, но персональную ответственность за операцию несешь ты, шейх. В случае удачи, то есть захвата русских военных полицейских, ты получишь причитающуюся тебе сумму и паспорт гражданина США. Переберешься на нашу базу, оттуда сможешь улететь в Штаты. С семьей или без нее, это твое дело.
— Я все понял, господин Тенди.
— Еще вот что, шейх. Мохаммад Чали после операции станет очень опасным свидетелем, как и все его ближайшее окружение. Позаботься о том, чтобы ни у нас, ни у тебя в дальнейшем не возникло ненужных проблем.
— Вы приказываете мне убрать Чали и командиров его отрядов?
— Да, — коротко ответил полковник, сел на место переднего пассажира, и «Форд» выехал со двора усадьбы Эль-Мариса.
Шейх прошел во внутренний двор, присел на топчан и задумался.
К нему подошел помощник и спросил:
— Я нужен вам, господин Эль-Марис?
Хозяин усадьбы посмотрел на Ридо.
— Что значит нужен?
— Извините, не так выразился. Я хотел спросить, нужен ли на сегодня.
— А что?
— Да хотел побыть с женой.
— Вот ты о чем. Хорошо, иди. До утра ты свободен, но постоянно будь на связи.
— Конечно, господин.
Шейх потер пальцами виски.
— Шайтан, голова раскалывается.
— Позвать к вам доктора?
— Нет, пусть сюда придет Абаль. Но до этого принеси мне кнут.
— Кнут? — удивился помощник.
Эль-Марис повысил голос:
— Ты плохо слышишь, Хади! Да, самый обычный кнут.
— Хорошо, господин.
Ридо принес кнут, доложил, что Абаль приведет себя в порядок и через несколько минут будет.
— Ступай домой! — заявил Эль-Марис.
Помощник ушел, пришла наложница-служанка и спросила:
— Вы звали меня, господин?
— Звал. Ну, расскажи, тварь, как ублажала неверного? Старалась, наверное? Надеялась, что он заберет тебя к себе?
— Что вы такое говорите, господин? Я всего лишь исполняла ваше распоряжение.
— А я что, заставлял тебя так ласкать этого сопляка-американца, что тот утром сиял от удовольствия? Не могла сделать так, чтобы он прогнал тебя?
— Но, господин, я думала…
— Ты еще и думаешь, грязная шлюха? — Шейх поднялся и ударил бедную женщину кнутом по голове.
Платок слетел, показалась кровь. Эль-Марис бил ее, вкладывая в удары всю свою недюжинную силу. Платье и кожа невольницы разлетелись в клочья.
Он остановился, когда наложница бездыханной легла у его ног. Шейх нагнулся, притронулся к ее запястью. Пульс пробивался. Женщины воистину живучи, как кошки.
— Гумар! — крикнул шейх.
Тут же появился начальник охраны.
