Но комбат не спал, ответил тут же:
— Слушаю!
— Мои люди вернулись.
— С чем я тебя и поздравляю. Давай конкретней!
— А нечего конкретизировать, товарищ полковник. Деревня оказалась пустой, хотя бойцы и нашли место залегания боевиков, стоянку пикапа. По докладам ребят, в заброшенной деревне можно скрытно сосредоточить довольно крупный отряд, даже с техникой.
— Это еще далеко не означает, что так и произойдет. Ладно, хорошо хоть, что обошлось без инцидентов. И вот что, старший лейтенант. Перед тобой стоит конкретная задача. Да, не исключено, что в зоне ответственности твоего блокпоста могут объявиться боевики. Я вполне допускаю, что потребуется разведка. Но это не твоя работа. Надо будет это сделать, сообщи мне. На базе дислоцируется специальное подразделение. Оно и разведку профессионально проведет, если недостаточно будет беспилотника, и с «духами» разберется.
— Я понял вас, товарищ полковник, — ответил Самолов.
— Ну а понял, и хорошо. За резкость не обижайся. Ты у меня не один, а работы сейчас выше крыши. Той самой, которую именно мы должны делать. А ты подбрасываешь мне совсем ненужные вводные.
— О разведке группы племени муали докладывать?
— Обязательно. Мне очень интересно знать, что сейчас происходит в Шагасе.
— Беспилотники не дают информацию?
— Не лови на слове. Просканировать поселок, это не деревню заброшенную осмотреть. Все, отдыхай. До связи!
— До связи!
Старший лейтенант передал трубку связисту и распорядился:
— Станцию в режим приема, потом спать!
— Спать, это хорошо. Комбат сбросил обороты?
— У него действительно много работы. Не хочешь, а сорвешься. Вообще-то он во всем прав.
Сержант улыбнулся и заявил:
— Конечно. Командир всегда прав. Это один из двух пунктов любого устава всех видов вооруженных сил. Нормально придумано, а главное — верно. Пункт первый: командир всегда прав. Пункт второй: если командир не прав, смотри пункт первый.
— Спать, Коля!
Командир взвода и связист улеглись в кровати и тут же уснули.
Следующий день прошел спокойно. Разведчики боевиков, видимо, сделали свое дело и ушли из окрестностей блокпоста. На это как раз и указывали следы пикапа. Впрочем, он мог и вернуться.
Мужчины племени муали опять привезли на блокпост мясо. Оно разнообразило рацион российского взвода и сирийского отделения.
Отношения с комбатом у взводного вернулись в прежние, служебные отношения. Утром Самолов доложил ему об отсутствии происшествий.
На шоссе ничего необычного не происходило. По нему перемещались грузовые и легковые автомобили, автобусы. Иногда проходила военная техника сирийской правительственной армии. Об этом взвод каждый раз оповещался отдельно. На это время бойцы занимали позиции.
Иногда в небе появлялся беспилотник. Дважды на большой высоте проходили штурмовики «Су-25». Они шли к Дейр-эз-Зору.
После обеда Самолов пошел в Эль-Саур. На всякий случай он взял с собой одного бойца.
Старший лейтенант зашел к вождю.
Абу Муржан носил высокое звание, принимал важные решения, имел большой дом, ухоженную усадьбу, но работал по хозяйству сам, точно так же, как и все его соплеменники. Наемной рабочей силы он не держал.
Вот и сейчас вождь сидел на топчане в тени старой акации и занимался резьбой по дереву. Он любил это дело. Оно у него отлично получалось. Внутри дома все стены были увешаны его поделками. В основном это были какие-то традиционные узоры. Абу Муржан специально привозил из Хомса кленовые доски. Туда они доставлялись откуда-то из Европы.
Калитка в невысоком дувале была открыта, но Самолов не пошел напрямую во двор, окликнул вождя с улицы:
— Господин Муржан!..
Вождь снял специальные рабочие очки и заявил:
— Господин офицер! Признаюсь, не ожидал. Случилось что?
— Если бы случилось, вождь, то ты сначала услышал бы выстрелы.
— Ну да, а что ты стоишь там? Проходи. Для таких гостей двери моего дома всегда открыты.
Самолов шагнул во двор, прошел до топчана, присел рядом с вождем.
Тот убрал доску, набор стамесок, снял фартук, сбросил мелкую стружку и спросил:
— Чаю?..
— Можно.
— Карам! — крикнул Муржан в тыловую дверь дома.
Во двор вышла супруга вождя. Свое лицо она прикрыла заранее.
— Что, Абу?
— Карам, у нас дорогой гость. Принеси нам чаю.
— Салам алейкум, господин офицер! — поприветствовала женщина Самолова.
Это не принято на Востоке. Но у любого правила есть исключения.
— Салам!
Женщина принесла поднос с чайником, пиалами, конфетницей, пепельницей.
Вождь достал пачку сигарет, зажигалку, бросил рядом с подносом и предложил гостю:
— Кури, если хочешь.
— У меня свои.
— Дело хозяйское.
Вождь разлил по пиалам ароматный чай.
Старший лейтенант прикурил сигарету, сделал глоток и сказал:
— Я хотел спросить, вождь.
— Да?
— У тебя связь с разведгруппой предусмотрена?
— Только на удалении не более километра. У нас нет спутниковых аппаратов и армейских радиостанций, а портативные, которые больше используют водители машин, дальше не берут. Сотовая связь за холмами работает плохо. Здесь говорить можно, на плато уже помехи. Как дальше, не знаю.
— Наверное, это потому, что холмы закрывают передатчики.
— Наверное. Почему ты спросил об этом?
— Хотел узнать, как там ваши разведчики, особенно Басмач… Акрам.
— За мальчишку переживаешь?
— И за него, и за мужчин.
— Но больше за парня, так?
— Да. Не хотелось бы, чтобы он стал жертвой этой войны.
— Акрам — парень шустрый и умный, среди сверстников лидер. Он тянется к учебе, а еще больше — к технике.
Самолов улыбнулся и сказал:
— Да, этого у него не отнять. Кстати, как ты думаешь, вождь, не отправить ли его в Россию?
— В Россию? — удивился Муржан. — Да ему только двенадцать лет. Для вашей страны он даже не юноша. Чего ему там делать?
— Я имею в виду суворовское училище. Для него он вполне подойдет.
— Училище? Это потом в военное заведение надо поступать?
— Нет, как сам выберет. Сможет и в гражданский вуз пойти.
— Нет, нам был бы нужен именно офицер, обучившийся в России. А что, это возможно? Я имею в виду пристроить его в ваше училище?
