— Сколько времени тебе потребуется, чтобы провести по десять выстрелов из каждого миномета?
— Одна минута. Такова скорострельность «М-120».
— А на то, чтобы привести миномет в исходное положение?
— В наших условиях собрать миномет и прицепить к пикапу можно минут за пять. Привести его в боевое положение мои люди сумеют еще быстрее.
— Тогда делаем так. По моей команде, переданной по связи, ты обстреливаешь российский пост. Задача такова — уничтожить БМП, расположенную в капонире, и «АГС-30», снести вышку, у которой находится позиция гранатомета, разрушить забор, повредить технику, не задевая здания.
Минометчик посмотрел на командира и заявил:
— Сделать это практически невозможно, господин Чали.
— Почему?
— У нас не высокоточное оружие. Мы не сможем класть заряды в определенные места. Разлет мин окажется довольно значительным. Технику, расположенную позади здания, мы не зацепим никак. Придется выбирать: вести огонь по всей территории блокпоста либо только вдоль периметра. Тогда вероятность того, что здание не зацепим, будет высокая. Но нет никакой гарантии, что удастся уничтожить БМП и станковый гранатомет. Хотя кто знает, вдруг и получится.
— Бей вокруг поста прямо отсюда, из Саханы. Потом тебе надо будет сменить позицию. Пусть русские после этого бомбят деревню, до конца сотрут ее с лица земли. Где можно организовать запасные позиции?
— Их должно быть несколько? — спросил Бури.
— Да, и каждая следующая ближе к посту.
Минометчик нагнулся над картой.
Он изучал ее минут пять, затем взял карандаш, сделал три овала и произнес:
— Вот здесь, господин Чали. Мы будем с каждой позиции делать залпы и тут же перемещаться в другое место, сумеем везде скрывать и минометы, и машины. Для этого у нас есть хорошие маскировочные сети.
Чали бросил взгляд на карту и заявил:
— Крайнюю, ближнюю позицию занимать не следует.
Бури вновь не без удивления посмотрел на командира и спросил:
— Разрешите узнать, почему вы приняли такое решение?
— Да потому, что у холмов ты разведешь взвод по отдельным расчетам. Пикапы должны доставить их к индивидуальным позициям. Расстояние между ними должно составлять двести-триста метров. Но огонь с них только по твоей команде.
— Это не проблема, но мы потеряем пикапы, их придется бросить на плато.
— Шайтан с ними, шейх новые закупит. Главное — сохранить минометы от ударов русской авиации.
— Хочу напомнить, что каждый миномет имеет боезапас в сорок осколочно-фугасных мин. Если мы разделим их поровну на все четыре позиции, то на последнем рубеже у нас останется только десять мин на ствол. Будет ли этого достаточно?
Чали кивнул и сказал:
— Я тебя услышал. Сократи количество выстрелов на третьей позиции и здесь, в деревне, до пяти. Тогда на последнем участке у тебя останется по двадцать мин на трубу. Этого будет достаточно.
— Понял вас.
— Считаю лишним напоминать, что действовать тебе придется как можно быстро, чтобы не попасть под атаку авиации.
— На крайнем рубеже? Да там нас засекут и уничтожат.
— На все воля Всевышнего. Но если грамотно подготовить крайний рубеж, то можно избежать этого. Пикапов рядом не будет. Да и русской авиации, думаю, к тому времени найдется чем заняться, кроме твоих «М-120». Когда расчеты израсходуют весь боекомплект, они должны будут отойти в район, который ты определишь сам. Как и порядок отхода. Минометы вынести на себе и замаскировать.
Бури покачал головой и проговорил:
— Я сделаю все, что смогу, но от русской авиации скрыться сложно. Особенно если против нас будут использованы вертолеты «Ми-24». Впрочем, русские уничтожат взвод и корректируемыми бомбами с «Су-24».
Если, конечно, они засекут мои расчеты на втором или третьем рубеже. Из деревни мы сумеем уйти.
— Смерть в войне с неверными — великая честь для нас.
— Это так, господин Чали, но пожелают ли этой чести бойцы моего взвода?
— Ты сомневаешься в своих подчиненных?
— Если честно, да. Дело в том, что все они уже неплохо заработали на этой войне. У каждого семья, у некоторых их несколько. Жены и дети за границей, там же дома. Спокойная, обеспеченная жизнь. Глупо умирать, имея все это.
Чали посмотрел на командира взвода, прищурился и спросил:
— Ты тоже так думаешь?
— Да, господин Чали. Какой смысл скрывать это? У меня две семьи, большой дом в Иордании, три молодые наложницы. Но я сделаю все, что в моих силах, дабы выполнить приказ.
— Значит, так, Камаль!.. Запомни сам и вдолби в головы своим бойцам, что если кто-то бросит позиции без разрешения, то этих трусов ждет неминуемая и страшная смерть. Мы можем прекратить открытые бои, но тогда начнется война диверсионная. Первыми ее жертвами станут те негодяи, которые предали наши идеи, и их семьи. Ты и без моих объяснений знаешь, насколько велики возможности руководителей Восточного халифата. Предателей найдут, где бы они ни пытались скрыться. Вступят в силу законы кровной мести. Изменникам не удастся жить спокойно. Запомнил?
— Я помню об этом всегда.
— Тогда передай это предупреждение своим бойцам.
— Да, господин Чали.
— Вы можете покинуть позиции только по моему приказу. Иначе это будет измена, за ней последует и казнь. Все, Бури. Обед приготовлен?
— Да, господин Чали. Минуту. — Бури вызвал по радио повара и распорядился: — Аким, неси еду и чай.
Один из боевиков Бури, член расчета миномета, по совместительству повар, принес кашу с говяжьей тушенкой, чайник и пиалы.
— Извините, господин Чали, у нас только сухие пайки, — сказал Бури.
— Я знаю, — проговорил полевой командир, наливая в пиалу чай с опиумом.
Он выпил его и принялся за кашу.
Чали поел, вытер губы, стряхнул с бороды крошки галет и проговорил:
— Конечно, это не шашлык из молодого барашка, но в полевых условиях вполне нормальная пища. Теперь покажи, где спрятаны минометы. Я должен убедиться в том, что русские действительно не могли видеть их.
После этого Чали выехал на плато, к стоянке техники, провел инструктаж и там. Затем он вернулся в Шагас, собрал командиров отрядов, приказал им в ночь перейти к холмам, укрыться и ожидать приказа на атаку российского блокпоста.
После совещания полевой командир вызвал заместителя. Тот получил распоряжение с наступлением темноты сблизиться с постом и селением Эль-Саур до рубежа ожидания, там ждать приказа на дальнейшие действия.
День постепенно перешел в сумерки. С наступлением темноты началось движение в Шагасе.
