Другие врачи требуют от меня еженедельные анализы крови и мочи, но это вряд ли можно назвать трудностями. Наверное, они успели и с вами вдоволь наговориться.
Что касается вас, док, замечу одну приятную вещь. Вы никогда не заставляли меня мочиться в маленькую баночку. Вот почему вы остаетесь моим любимым врачом.
Да, теперь я Иисус, а это настоящая бомба! На следующей неделе мы в последний раз репетируем постановку кальварий. Мне кажется, я освоил свою роль.
Когда Понтий Пилат умывает руки, я склоняю голову. Потом девушка, играющая Веронику, прикладывает кусок ткани к моему лицу, где остается мой кровавый образ. Потом двое римских воинов прибивают меня к кресту, а я даже не кричу (потому что уже давно было решено, что кричащий Христос на кресте – это действительно удручающее зрелище для созерцания). Потом я с достоинством умираю, когда еще один воин протыкает меня копьем и объявляет, что я действительно Сын Божий. Ну, вроде того, как старушка в мясницкой лавке тычет в мясо и спрашивает: «А это у вас свежее?»
Дуайт, играющий роль рассказчика, призывает всех присутствующих в церкви молиться, а я восстаю из мертвых. Итак, о да, я готов стать Иисусом. Приятно хоть как-то отвлечься от проблем, связанных с ребенком.
Пол уже с головой ушел в подготовку к рождению малыша. Если бы мне пришлось описать его, я бы сказал, что сейчас он выглядит как пожухлый зонтик. Когда он уходит утром на работу, то выглядит уже каким-то побитым, но вместе с тем и чувствуется: он испытывает некоторое облегчение от того, что выбирается из дома наружу. Мама заставляет его посещать целую серию различных курсов: по детским игрушкам, по первой помощи новорожденным и даже по грудному вскармливанию.
С тех пор как у моей мамы рождался ребенок, прошло определенное время. Это вполне очевидно.
Вообще-то я считаю, мама вряд ли могла подумать, что снова окажется в таком положении. Она решила, наверное, что на мне все и закончится. Но вот теперь, когда она находится «в положении», все ее друзья с работы и по книжному клубу буквально осыпают ее подарками для малышей. Они вручают ей различные игры, украшения интерьера, приглашения в магазины и все такое умилительное и «ми-ми-шное».
Я назначен главным по десертам. Пирожные с кремом, причем начинка будет нежно-розового и бледно-голубого цвета. Крошечные печенюшки в форме бутылочек с соской. Слоеный морковный пирог – потому что это любимое мамино угощение. И огромный ассортимент капкейков.
Наш дом превратился в храм малюсеньких забавных вещиц. Подарки начали поступать несмотря на то, что сам праздник будет проводиться только через несколько недель.
Так как моя мама отказывается узнавать пол ребенка заранее, все у нас теперь выдержано в желтых тонах. Это как раз тот цвет для родителей, которые мечтают, чтобы их чадо выросло скрытым гомосексуалистом. А остальных просто смущает. Особенно тех, кто заглядывает в коляску, чтобы поскорей узнать, на ребенка какого пола они, собственно говоря, сейчас смотрят.
Все это просто удивительно, потому что как раз сейчас, когда мы живем далеко не в Средние века, было бы как раз уместно воспользоваться достижениями науки, которые она нам представляет. Но когда доктор спросил маму, желает ли она узнать пол ребенка, она сразу же ответила: они хотят, чтобы это стало для них неожиданностью.
Пол вообще-то как раз против каких-либо неожиданностей. Я знаю наверняка, что вот такое неведение сейчас просто добивает его. Этот мужчина аккуратно снимает и складывает свою одежду ровной стопочкой перед тем, как после рабочего дня лечь спать. Ему хочется иметь четкий план своих дальнейших действий. Но он при этом не собирается спорить с моей мамой на этот счет, потому что сам внезапно превратился в младенца. С беременностью она получила еще больше власти над ним, потому что при каждой мелочи может расплакаться, а Пол этого не выдерживает. Ему проще сделать все так, как хочет мама, чем видеть ее огорчение. А это значит, что потом у них возникнут серьезные проблемы с дисциплиной их будущего ребенка. Это уж точно.
Мама посоветовала мне пригласить Майю для компании, потому что на празднике будет присутствовать и мать Пола. И хотя ей запретили заводить тему обо мне, она все равно очень уж противная баба. И поэтому Майя обязательно придет.
Майя пришла в тот момент, когда я производил инвентаризацию на кухне. Она составила список всех необходимых продуктов, которые мне понадобятся для готовки, и покорно сидела на стуле, пока я доставал кухонные принадлежности и снова рассовывал их по ящикам. Время от времени она смотрела на меня и улыбалась, и я вспоминал, что мы, по сути, в доме одни. Нам не нужно было готовиться к соревнованиям учебных команд, домашняя работа выполнена, и за нами никто не наблюдает.
Было так просто взять ее за руку и осторожно затащить к себе в комнату. Так же легко я закрыл за нами дверь. Но когда я двинулся к двери, Майя вдруг покачала головой и вместо этого подвела меня к стулу возле письменного стола.
Она села мне на колени лицом к лицу. Ее топик был почти снят, а мои штаны расстегнуты. Но в этот момент открылась гаражная дверь, и мы мигом рванулись снова на кухню, чтобы мама не успела заметить нашего отсутствия там.
Я не могу описать все это словами. Никогда в жизни я еще не испытывал такого разочарования и досады. Я вот думаю, а если бы мама тогда не вернулась домой, у нас бы все получилось или нет? Мне всегда кажется, когда мы остаемся одни, что Майя уже готова. Но, возможно, это потому, что я парень, и я-то к этому был готов уже… Ну, в общем, некоторое время я уже был готов.
После того как Майя ушла, Ребекка еще пару часов время от времени бросала на меня многозначительные взгляды и при этом ухмылялась. Казалось, что она почему-то довольна собой. Она наматывала на пальцы пряди волос и улыбалась.
Мама спросила меня, почему я выгляжу таким рассеянным. Я абсолютно точно уверен, что ничего ей на это не ответил.
Глава 29
Доза 4,5 мг. Доза такая же. На следующей неделе начнем ее снижение.
27 марта 2013 года
Да, я чувствую себя хорошо. Обычные головные боли. Обычные галлюцинации. Ничего нового. Хотя нет, это не совсем так. Кое-что новенькое все же имеется.
В католических школах много праздников и представлений, а потому ученики вынуждены тратить свои драгоценные учебные часы на бесконечные репетиции. Мы отдаем этому огромное количество времени, когда сидим часами в церкви, и поэтому нашей руководительнице, по идее, не придется краснеть за нас, когда мы выступим перед всей школой. Ведь она отвечает за нас, и если мы с треском провалимся, в этом будет ее вина.
На этот раз весь наш класс присутствовал в церкви. Я находился на сцене в костюме, куда включалась и смешная корона с шипами, потому что шла генеральная репетиция инсценировки кальварий. Все это выходило для меня сплошным мучением, куда добавилось и еще кое-что: сестра Катерина настояла на том, чтобы я постоянно стоял, пытаясь прочувствовать боль нашего Спасителя. Потому что, когда у тебя затекла нога и сводит мышцы икры, а лоб чешется и ноет, это практически то же самое, как если бы меня казнили перед толпой, где я знал бы каждого человека.
