– Доброе утро, Майя.
– Мы с тобой вляпаемся в крупные неприятности, если ты станешь так меня целовать в школе, – заметила Майя, когда я наконец опустил ее на пол. – Есть распорядок, сам же знаешь. Нельзя нам обжиматься, когда тебе захочется, – она ухмыльнулась и вложила свою ладошку в мою руку.
Даже не знаю, что вы почерпнете из этой записи. Наверное, то, что меня нельзя оставлять одного, или, может, что мне нужны более сильные препараты. Но я бы на самом деле предпочел, чтобы вы решили, будто я просто сексуально озабоченный подросток. Если бы вы сделали вид, что так оно и есть, я был бы вам весьма признателен.
Глава 33
Доза: 3,5 мг. Дозировка прежняя. Никаких изменений.
24 апреля 2013 года
Послушайте. Не надо вам так надрываться. Вы, наверное, могли бы подремать во время наших сеансов, и никто бы этого не заметил. Я никому не скажу.
Я очень тронут тем, что вы в который раз попытались наладить со мной контакт, но даже если бы я был, ну, нормальным, выставка картин выглядела бы рискованным шагом. Так что вы бы просто зря потратили время.
Мама очень обрадовалась, когда вы меня туда повели. Вы бы слышали, как она распространялась о вашей новаторской методике лечения и о том, как вы, похоже, и вправду искренне хотите мне помочь. По-моему, мне надо обратиться собственно к живописи. Сам факт того, что картины написаны людьми вроде меня, не делает их более красивыми, а авторов – менее сумасшедшими. Я, как всегда, едва все не испортил, не оценив по достоинству первый экспонат, к которому вы меня подтащили. Если честно, картина просто кишела поникшими цветами-пенисами. От огромных изображений поникших и вялых членов с венчиками из лепестков вокруг головок создавалось впечатление, что это самые печальные цветы, которые я когда-либо видел.
Мне и вправду хочется сказать что-нибудь положительное об этих экспонатах, и если бы вы мне намекнули, что я должен при виде их ощущать, было бы просто потрясающе. Возможно, я должен утешаться тем фактом, что все эти художники сумели показать людям, что они видят в своих головах. Верно? А поскольку все они шизофреники, мне полагалось бы растрогаться при виде их способности выйти за рамки заболевания и создать нечто прекрасное.
Картина с котом в очках, сидящим в саду, по идее должна научить меня понимать и принимать сумасшедших. Но в действительности-то я думаю: кому какое дело до этого кота? И ответ: да никому. Нет до него никому дела. Да и сам художник испытывал к нему минимум симпатии.
Похоже, я знаю, что произошло. Моя последняя запись вызвала у вас беспокойство. Вы, кажется, выглядели как-то по-другому, когда на этой неделе читали мои бумажки. Словно боялись, что я теряю над собой контроль. Однако я не уверен, что показывать мне картины таких же, как я, хороший выход из положения.
Это страшновато.
Зачем они рисуют так много уродливых пенисов с насадками из цветочных лепестков? А этот парень, который нарисовал всех этих котов! У него серьезные неполадки с крышей. Чего мне по-настоящему хочется – это чтобы художник встал перед своими полотнами и рассказал мне, что, черт подери, он думал. Если кот – на самом деле подводная лодка, а пенисы – люди, тогда бы мне хотелось это узнать, потому что глядеть на них просто так, безо всяких объяснений попросту глупо.
И я на полном серьезе терпеть не могу, когда другие говорят тебе, что художник собирался сказать на самом деле. Вроде той смотрительницы музея, стоявшей перед картинами с поникшими цветами-пенисами и объяснявшей посетителям, что они символизируют отчужденное и отстраненное отношение научного сообщества к автору, после того как ему был поставлен диагноз.
Это поникший цветок с пенисом вместо стебля… Картина могла бы означать все что угодно. Или же просто то, что автор захотел нарисовать грустные пенисы и увенчать их увядшими цветами. Пусть художник выйдет вперед и скажет: да, именно таким образом я выразил свое разочарование тем, что меня силком убрали с преподавательской должности в колледже Пресвятой Девы Марии после того и за то, что я голышом разгуливал по студенческому городку. Куда труднее, если художник уже умер или спятил настолько, что и ответить-то толком не может, но тогда мы должны просто смотреть на его работу. Вот и все. Не надо делать вид, будто мы что-то понимаем.
Я просто хочу, чтобы художники сами это высказали, а не кто-то другой, понятия не имеющий, что значат для них все эти работы, выступал от их имени. Этот автор, наверное, всю свою никчемную жизнь старался заставить людей прислушаться к нему. Но они упорно сопротивлялись, потому что он псих. Так что вместо речей он начал писать картины. И вместо того чтобы дать ему самому объяснить, что означают его работы, для этого посылают какую-то дамочку со степенью бакалавра искусствоведения, одетую в уродливый зеленый двубортный жакет.
Но вы, наверное, привели меня туда не на выставку картин художников-психопатов. Может, на самом деле вы затащили меня туда, чтобы я полюбовался на совсем другой экспонат. На образец кулинарного искусства.
Раньше я таких комбинаций блюд никогда не видел. Башни из тортов производят потрясающее впечатление. А чего стоят композиции из дивных фруктовых пирожных, похожих на драгоценности! Я понимаю, почему им место на выставке. Впервые в жизни вижу, как великолепно может выглядеть еда.
Какое буйство красок. Словно все повара и кондитеры были сильно под кайфом и сдобрили свои ингредиенты психоделической окраской. Но мне понравилось. Особенно то, как все четко скомпоновано, словно это целая кулинарная армия.
А больше всего мне пришлось по душе то, что я тоже так смогу. Это доступно и достижимо в отличие от большинства областей искусства. Это прекрасно, потому что реально.
В любом случае – спасибо, что повели меня на выставку.
Глава 34
Доза: 3,5 мг. Дозировка прежняя.
1 мая 2013 года
Да, я чувствую себя прекрасно. Как я уже говорил, мне гораздо лучше, когда я что-то пеку. Это отгоняет всякие нехорошие штучки.
А пирожные со взбитыми сливками могут показаться сущим пустяком, но на самом деле там масса тонкостей. Даже если тесто сделаешь, как надо, никогда не знаешь, достаточно ли внутри начинки. Мне пришлось надрезать несколько штук, прежде чем я убедился, что все в норме.
Выпекал я их в присутствии зрителей. Ребекка наблюдала за мной, сидя на кухонной табуретке, то и дело улыбаясь, и поглядывала на ингредиенты. Она нахмурилась, когда в кухню ввалились мафиози и пару раз выстрелили в потолок. Куски штукатурки отскочили от стены и упали в раковину.
– Нельзя вечно делать вид, будто меня нет, – заявил босс-мафиози. Однако я продолжал заполнять пирожные начинкой, и он в конце концов перебрался в угол и принялся наблюдать за торжеством.
По-моему, вы знаете, что я не очень-то ждал эту вечеринку перед родами. Изначально не предполагалось, что я стану подавать на стол, развлекать гостей или участвовать в каких-то дурацких играх, да и само торжество оказалось не из тех, что я назвал бы приятным событием. А сладости у меня получились просто потрясающие.
